Осенние книги атмосферные осень мистика тайны
NataliyaKulik
- 1 774 книги

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Рассказ «Герберт Уэст, реаниматор», принесший Лавкрафту первую популярность, написан как серия из шести газетных статей, и это единственный на мой взгляд его минус, что не позволяет поставить произведению твердую 5. В начале каждой из глав идет пересказ предыдущей (как в сериалах сейчас принято делать) и концовка каждой расплывчата. Из-за этого рассказ трудно воспринимать как единое целое. В остальном это отличная история в стиле Лавкрафта.
Главный герой от лица которого ведется повествование студент медицинского факультета, помогающий своему другу Герберту Уэсту ставить ужасные опыты. Разумеется, дело происходило в Аркхеме и опыты были по оживлению мертвых. «Уэст был невысоким стройным юношей в очках, с тонкими чертами лица, светлыми волосами, бледно-голубыми глазами и тихим голосом» он разумеется напоминает Франкенштейна именно поэтому рассказ включен в соответствующий цикл. Создав чудо раствор, друзья наконец-то находят подходящий труп.
К сожалению, увидеть результаты работы реаниматорам не удалось, влив раствор и отойдя по делам в другую комнату они услышали дикие вопли, испугались и убежали из дома. Вернувшись разумеется трупа не было, дом сгорел. На следующий день из газет они узнали, что «на кладбище для бедняков была совершена попытка осквернить свежую могилу: кто-то безуспешно пытался раскопать ее когтями»
Сюжет нельзя отнести ни к миру иллюзий, ни к повседневности бытия. При кажущейся конкретности происходящего, атмосфера повествования постепенно сгущается вокруг героев, становится менее явственной, вызывает у читателя тревогу и предчувствие трагической развязки.
Герберт Уэст, одержим гуманистической идеей борьбы со смертью. Их многолетние, и, казалось бы, напрасные усилия завершаются успешно, но с операционного стола исследователей сходят вовсе не благодарные пациенты, а разъяренные монстры с искаженным сознанием, стремящиеся уничтожить своего создателя.
Со временем трансформируется и сама идея фикс, вдохновлявшая фанатичного ученого. Из альтруистичной она превращается в нездоровое, безжалостное любопытство, которое, в конце концов, толкает главного героя на убийство людей, подходящих для его кровавых опытов.
Наблюдая метаморфозы личности Герберта, его друг меняет отношение к нему, но, все же, не покидает окончательно. Запугивая и интригуя, Лавкрафт вовлекает читателя в действие, полное леденящих кровь атрибутов смерти: кладбища, трупы, признаки разложения — все это присутствует в избытке.
Во время войны трупов было в избытке, и наш реаниматор решает почему бы не попробовать оживить тело без головы. Хорошая идея, сразу вспоминается профессор Керн, ожививший голову другого профессора Доуэля. Трупом оказался известный хирург Эрик Морланд Клапем-Ли когда-то тайно изучавший теорию реанимации под руководством Уэста. Раствор подействовал.
Сюжет интригует нравственными коллизиями, над которыми стоит поразмыслить. Удачным показался неоднозначный, хотя и слегка сказочный, финал истории, о котором рассказывать не буду чтобы не испортить вам впечатление. Финал хорош.
Рассказ «Герберт Уэст, реаниматор» был для Говарда Лавкрафта, переходом на более высокую ступень литературного творчества хоть и преподнесен нам в своеобразном стиле. Безусловно рассказ стоит прочесть всем любителям хоррора и просто хорошего триллера.

Типичный "лавкрафтовский" рассказ, в котором не просто присутствует ужас, но автор пытается постичь его природу, определить его происхождение.
Сегодня, после прочтения «Дзэн и искусство ухода за мотоциклом» Роберт Пёрсиг , этот рассказ показался мне особенно интересным. Возможно, если бы Пёрсиг читал Лавкрафта, его рассуждения о природе качества были бы более трезвыми и зрелыми. Ведь, в рассказе автор пишет именно о качестве - качестве окружающего нас мира, и о том, что наше восприятие этого мира с его качеством, целиком и полностью зависит от наших органов восприятия. Так что прав был Владимир Ильич Ленин, когда писал: "Материя - это философская категория для обозначения объективной реальности, которая дана человеку в его ощущениях".
Обращаясь к ленинскому определению материи и соединяя его с лавкрафтовским видением проблемы, мы приходим к выводу, что объективность воспринимаемой нами реальности довольно условна, она лишь фрагментарно объективна, без учета всех тех различных волн, которые не регистрируются нашими органами восприятия, все эти "ультра" и "инфра".
Кроуфорд Тиллингаст - герой рассказа, полусумасшедший ученый, - изобретает машину, которая, настроенная на шишковидное тело человеческого мозга, открывает совершенно иную картину окружающего нас мира. Мир безгранично многообразен и бесконечно непостижим, все зависит от органов восприятия, они могут кардинально менять образ существующей реальности.
Такой подход однозначно переводит проблему восприятия в область технических возможностей и, тем самым, открывает перед человечеством безграничные просторы совершенствования своих инструментов и позволяет рассматривать самого человека в качестве сложнейшего многопрофильного инструмента восприятия, который при соответствующем техническом и биологическом апгрейде, неизбежном при дальнейшем развитии научных знаний, может стать самым действенным средством постижения вселенской истины.

Гармоничное сочетание характеров героев, сюжетных линий и мыслей о неизбежности конца сливаются воедино, создавая сюжет, веющий холодом. Чрезвычайный интерес вызывает и тот факт, что рассказ ведется от лица умершего на основе записок из бортового журнала.
Сюжет вьется вокруг интересной находки на теле погибшего матроса – статуэтки в виде головы юноши в лавровом венке, вырезанной из слоновой кости, которую решают оставить на судне. Очень зря. Данное решение меняет судьбы команды. На корабле после появления статуэтки начинают происходить невообразимые вещи, будто сама смерть нависает на всеми. Люди сходят с ума и погибают в ужасных муках. В живых остается лишь один командор-лейтенант, отличающийся хладнокровием и выдержкой. Этот человек смог распорядиться жизнью шестерых, спустив курок. Пусть все катастрофические события он перенес с легкостью, но кто сказал, что это спасло его?
Выживший офицер обречен. Это Лавкрафт уже показывает в изображении храма.
Видение это наполнено настоящим страхом.
Вместе с героем все переживания и парализующий испуг испытываем и мы. Когда в рассказе появляются описания таинственного города, тьмы, мерцающих огней через открытые двери храма, становится сложно совладать со страхом, а хор будто звучит не только на страницах книги, но во всей комнате и даже в голове.
В момент, когда Карл-Генрих заходит в храм, рассказ будто обрывается, оставляя шквал эмоций и этот парализующий испуг. Такой конец не случаен. Рассказ «Храм» не просто устрашающая мистика, но и способ заставить задуматься над затерянным городом, над вопросом о том, с чего же все это началось. Данное решение автора продлевают своему произведению жизнь, оставляя интригу и несколько вариантов продолжения событий.
Удивительно, как в минимальном количестве страниц Говард Лавкрафт заключает необъятное число эмоций, событий и неожиданных сюжетных поворотов. Несмотря на мистический характер «Храма», нельзя сказать, что произведение омрачено переизбытком сверхъестественного. Состояние героев, их характер и переживания являются неотъемлемой частью произведения, создающей этот шедевр.

Воспоминания нередко таят в себе нечто более волнующее и зловещее, чем реальность.

Собравшиеся, во власти страха, священного трепета и недомогания, не знали, что делать и надо ли что-то делать вообще. Не понимая, что произошло, они продолжали ночное бдение. Мгновение спустя резкая вспышка долгожданной молнии вспорола хляби небесные, прогремел оглушительный раскат грома — и люди вознесли благодарственную молитву. Спустя полчаса дождь прекратился, а еще через пятнадцать минут снова включились уличные фонари, и измученные, промокшие до костей патрульные с облегчением разошлись по домам.
На следующий день в газетах вскользь упоминалось о происшествиях ночи в связи с общими сообщениями о грозе.

Только недоразвитым умам свойственна поспешность, с какой они объясняют любую необычную и сложную для понимания вещь волей якобы сверхъестественных сил.