Les liaisons dangereuses

Чем больше видишь стран, тем родина милее.

Я нахожусь все время в неизвестности между чрезмерностью счастья и чрезмерностью страдания, и это для меня жестокая пытка.

Как тягостно иметь нелестное мнение о ком бы то ни было, как обидно находить одни лишь пороки у тех, кто, в сущности, обладает всеми качествами, необходимейшими для того, чтобы любить добродетель!

Но, не имея возможности предотвратить зло, удовольствуемся тем, что убережемся от него сами.

Будем же откровенны: в наших связях, столь же холодных, сколь и мимолетных, то, что мы именуем счастье, - всего лишь удовольствие.

Приказания ваши - прелестны, а еще милее то, как вы их отдаете.

Я закрываю глаза, и мне сразу начинает казаться, что он передо мной, я вспоминаю его слова, я его как бы слышу. От этого я вздыхаю, а потом ощущаю какой-то жар, волнение... Не нахожу себе места. Это - как бы мука, но мука, доставляющая невыразимое наслаждение.

Это как в большинстве романов: автор из сил выбивается, стараясь изобразить пыл, а читатель остается холодным. Единственное исключение - "Элоиза". И, несмотря на весь талант ее автора, именно это наблюдение всегда внушало мне мысль, что в основе "Элоизы" лежит истинное происшествие.

Ни разу еще за письмом к вам не испытывал я такой радости, ни разу это занятие не сопровождалось чувством столь сладостным и вместе с тем столь пылким: я дышу воздухом, полным сладострастия; даже стол, на котором я вам пишу, впервые для этого употребленный, превращается для меня в священный алтарь любви. Насколько прекраснее становится он в моих глазах: ведь на нем начертал я клятву вечной любви к вам!

Когда я недовольна кем-нибудь, я не высмеиваю его, я делаю лучше: мщу.