Бог-Император Дюны

Весьма ценно знать свое место, даже если это место временное.

Привилегия становится высокомерием. Высокомерие ведет к несправедливости. А это сеет семена разрушения

На молчание можно ответить молчанием.

Они утверждают, будто стремятся к безопасности и спокойствию, к тому состоянию, которое они называют миром. Но даже произнося это, они сеют семена беспорядка и насилия. Если они обретают свою спокойную безопасность, им становится внутри нее до корчей не по себе. До чего ж они находят ее скучной.

Единственность цели — примета фанатика

Сами по себе, механические приспособления обусловливали то, что их пользователи начинали и друг друга использовать наподобие машин.

-А знаешь, как я понимаю долгосрочность?
-Для тебя это должно измеряться тысячелетиями, Владыка.
-Монео, даже мои тысячи лет - это всего лишь крохотная светящаяся точка на экране бесконечности.
-Но твоя перспектива наверняка отличается от моей, Владыка.
-С точки зрения бесконечности, любой ограниченный срок, короткий срок, каким бы долгим он для нас ни был.

Она по необходимости аристократка, но аристократия большей частью обращает свои взоры к прошлому. Это залог неудачи. Ты не можешь разглядеть путь, лежащий пред тобой, если будешь, подобно Янусу, смотреть одновременно вперёд и назад.

Если ваше поведение выпадает за ваши мерки, то вы живой человек, а не автомат.

Об архитектурном замысле Онна существует замечательный миф. В нём говорится, что когда-то в этом городе жил народ, чьи правители должны были один раз в год показываться на его улицах в полной темноте в одиночку и без оружия. Свои прогулки этот мифический правитель совершал в светящемся костюме через ночные толпы. Его же подданные были одеты в тёмную одежду, и никто не обыскивал их, чтобы найти оружие. [...] Ну так вот, если правитель был хорошим, то у него был шанс пережить эту прогулку.