Снегопад

Я вдруг представил, что и мои друзья уходят ровными шагами, неся на плечах тяжести житейских забот, вы жизни случаются и ливни, и вьюги - чего не бывает! - им некогда оглядываться, следить, как я там, не сунулся ли носом в землю, им самим нелегко, но если позову на помощь, побросают же рюкзаки, кинутся назад, чтобы вызволить меня из беды.
Но я не зову:

• Эй, друзья!

Но время лечит любые раны, есть у времени знатное лекарство - забвение.
Каждый себя тешит по своему. И если этим никому вреда не приносит, то и нет суда.

Одинокие люди много мечтают, тем спасая душу от безысходной печали. И какая только блажь не придёт в голову, когда невесело жить! А вокруг сидят молодые, телесно крепкие люди, поносят тех, кто как-то в чём-то преуспел, хвалят друг друга и смело толкуют об искусстве, много всего начитавшись о нём, но не имея ни малейшего представления о том, что начало его - это боль. Искусство - это боль и сострадание. А гости Вероники любили только себя.

Горько переживать предательство друзей. Всему есть оправдание, но нет оправданий такому человеческому пороку, как предательство. Разве можно представить, что в стае летящих, скажем, уток одна другую ранила смертельно и пала та птица наземь? Во веки веков такого не было и не будет. А человек способен ради какой-то иногда никчёмной собственной выгоды подставить ногу другу, чтобы тот со всего росту рухнул. Сам я падал и знаю, что есть сие. Благо, ростом невелик...

Я знал одного режиссёра, который говорил, что к идеалу нужно идти через трупы друзей, если нет другого пути. Так что значат чьи-то слёзы?

В пятьдесят лет просыпаешься вовсе не так, как в золотую пора детства. Нынче проснулся, а ещё без четверти шесть. Вроде бы есть время поспать, но сон улетучился, упорхнул в непритворенную дверь балкона, оставив меня лежать с открытым глазами и смотреть на ровный, недавно побеленный потолок, на котором глазу не за что зацепиться.
"Вот и проснулся, - думаю я. - А зачем?"

Это было модой - плакаться и винить, а в это время энергичные ребятки теснили талантливых, спихивали с дороги умных, занимали лучшие места под солнцем и уже открыто смеялись над неудачниками. Но почему этим честным всегда нужна нянька? Почему они надеются, что кто-то другой позаботится о том, чтобы справедливость не была попрана, доброта не теряла цену, а умение, мастерство и талант не ходили сиротами?

- Чего ты молчишь?

• Я не молчу.
• Вчера на педсовете как воды в рот набрал.
• А что мне было говорить?
• Что всегда.
• Теперь об этом все говорят.
• Причём тут все? Я тебя спрашиваю.
• Зачем же повторять других?
• Но ты же о многом, что сегодня считается правильным, говорил раньше.
• Тогда кто-то не понимал, кто-то не хотел понимать... Тогда надо было...

Да что же это такое?! Все любят и всем плохо. Будто заблудились в глухом лесу и не подают голоса, не зовут друг друга на помощь из-за какого-то глупого страха и ложного стыда. Бредут одиноко, плутают, кидаются слепо в разные стороны и всё дальше уходят врозь. А должна быть у любви одна дорога, только одна, если даже ведёт к погибели. У неё нет запасных путей...

Мало кто верит, что он случаен. Не в натуре человека в это верить. В человеке живёт успокоительная надежда, что он кому-то нужен.