Ваша оценкаАнтон Павлович Чехов (1860-1904) - русский писатель, прозаик, драматург, классик мировой литературы.
В книгу вошли самые известные пьесы А.П. Чехова "Чайка", "Дядя Ваня", "Три сестры", "Вишневый сад". Сначала "Чайка" провалилась, но через два года в постановке Московского Художественного театра пьеса имела ошеломляющий успех и стала символом театра. Здесь же были поставлены "Дядя Ваня", "Три сестры" и "Вишневый сад". Пьесы А.П. Чехова не сходят со сцен театров всего мира. Возможно, секрет такой...
Жанры
Рейтинг LiveLib
4,1
21 оценка
- 543%
- 433%
- 324%
- 20%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 32Хотят прочитать 15
Рецензии
Аноним24 сентября 2020 г.Созрели вишни в саду у дяди Вани
Читать далееЯ написал уже семь сотен рецензий, но до сих пор боялся приближаться к чеховским пьесам по причине их необыкновенной сложности и неоднозначности, наличию многих смыслов и разнообразию акцентов. Но вот, час настал и я решил перейти Рубикон, жертвой моей попытки разобраться в чеховской драматургии стал "Дядя Ваня".
Сам Чехов определял пьесу, родившуюся из переделанного "Лешего", как комедию, снабдив её подзаголовком "Сцены из деревенской жизни", сегодня же принято считать её трагикомедией. На трагедию она, конечно же не тянет, нет необходимой для трагедии остроты конфликта, но зато на первый план выходит беспощадный трагизм повседневности.
Трагизм повседневности пронизывает практически каждое произведение позднего Чехова. Если рискнуть и попробовать определить основную идею, которая в той или иной степени присутствует в большинстве этих произведений, я бы назвал кризис интеллигенции. Именно неспособность русской интеллигенции рождать и генерировать новые идеи, её неумение обрести своего места в жизни, и ползучее и неумолимое перерождение в мещанство, становится предметом чеховского исследования.
Для меня "Дядя Ваня" тесно связан с другой чеховской пьесой - "Вишневым садом". В обоих этих произведениях мы видим переживающую кризис интеллигенцию, уходящее с исторической сцены дворянство. В обоих случаях речь идет о продаже имения, просто в "Дяде Ване" представлен первый акт назревающей исторической драмы, а в "Вишневом саде" - заключительный. В "Дяде Ване" имение только попытаются продать, в "Вишневом саде" доведут дело до логической развязки. Так что пока вишни в саду у дяди Вани только зреют...
Часто мне приходилось читать, что, дескать, Чехов хотел противопоставить бесцельности и паразитарности жизни одних героев - Серебряковых в частности, стремление к труду других - Астрова, Войницкого, Сони. Читателей, находящих в пьесе такую тему, видимо, сбивают с толку некоторые красивые фразы, произносимые доктором Астровым, но дело в том, что и Астров, и Войницкий, и та же самая Соня - такие же представители невнятно существующей интеллигенции, как и другие. Их идеалы обманчивы, их цели - миражи, их труд и служение - по большому счету бесплодно, они вовлечены в процесс существования и не могут вырваться из того заколдованного круга, в который ввергли их жизненные обстоятельства.
Всё возвращается на круги своя, потому что просто не может сбиться с заданной траектории. Даже осознание ложности служения и крушения идеалов, которое в качестве кризиса переживает добрый дядя Ваня, ни к чему не приводит, превращаясь в сумбурный фарс - два выстрела в профессора оказываются неудачными, а иначе и быть не могло, герои пьесы бесплодны - они не могут чего-то создать, они не могут и кого-то убить. Дядя Ваня и себя убить не сможет, вернув Астрову украденный у него морфий.
Поэтому снова возражу тем, кто видит в пьесе призыв к труду, Чехов, как мне кажется, крайне негативно относится к тяжелому труду, результаты которого уходят втуне, а сами "трудяги" не в состоянии вкусить плодов своих усилий - просто это их способ ходить по своей траектории замкнутого круга; профессор и Елена Андреевна прожигают добытые другими средства, это их стезя, а дядя Ваня и Соня создают эти средства, но не пользуются ими - это их стезя. И даже Астров, бывший Леший, ощущает бесплодность своих усилий, направленных на сохранение лесов, и все чаще прикладывается к бутылке, тоже скатываясь в лузу нищих духом мещан.
Могучим лейтмотивом звучит бесцельность и запрограммированность жизни, а вместе с ней и красоты. Той самой красоты, которая по замыслу другого нашего классика должна была спасти мир, но в чеховской пьесе и она оказывается бессильной, она увядает и чахнет. Две доминанты - физическая красота Елены Андреевны и духовная красота Сони - обе обречены; первая служит смущению мужской части действующих лиц, рождая в них слабые в энергетике своей проявления псевдолюбви, вторая, никем по сути не оцененная, обречена на истощение в пошлости повседневного равнодушия. Никто не оценит её самоотверженности ради других, так же, как не оценили самоотверженности дяди Вани, и её тоже ждет в будущем только опустошение и разочарование.
И Соня в заключительном своем монологе демонстрирует, что сама отлично понимает, что ничего хорошего ни её, ни дядю в этой жизни уже не ждёт, а "небо в алмазах" будет наградой только по ту сторону бытия. Проявление такого, по сути своей религиозного принятия жизненной доли ставит окончательный крест на творческом потенциале этих людей, они не способны привнести в этот мир какие-то изменения, они могут только бежать по заданному кругу.
Удивительным образом, Чехов завершает пьесу на библейской ноте, потому что Сонины надежды обрести счастье и отдых "за гробом", где Бог сжалится над ними, очень неоднозначно перекликается с сакраментальным: "Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное".
2095,3K- Аноним30 октября 2020 г.
Не подстрели свою чайку
Читать далееЧеховская "Чайка" стала символом рождения нового русского театра, став любимым детищем мхатовских сподвижников - Станиславского и Немировича-Данченко - и воспарив на легендарную эмблему театра. Чайка была воплощением мечты, большой светлой мечты - создать великое и правдивое искусство. Но всем мечтам, как и показал Чехов в своей пьесе, суждено сталкиваться с правдой жизни, не избежала этого и чайка с эмблемы - великий театр погряз в склоках и скандалах, и в конце концов развалился - и чеховская чайка улетела на Тверской бульвар к Горькому, а в Камергерском осталось имя Чехова.
Пьесы Чехова настолько многоплановы, что что бы ни написал я или другой рецензент о той же "Чайке", это коснется только части поднятых проблем и будет страдать некой однобокостью освещения, потому что в поставленных автором вопросах нет однозначного решения. Его пьесы, да и все остальные произведения позднего периода, не столько рассказывают о чем-то, сколько заставляют думать, превращая читателя или зрителя в полноценного соавтора. Поэтому, всё что я скажу о "Чайке" - это то, что увидел я, без всяких претензий на обобщение. Чехова вообще не стоит читать, если вы знаете за собой такой грех, как категоричность, наблюдения за рецензентами сайта позволили мне сделать вывод: чем категоричнее в своих суждениях рецензент, пишущий отзыв на произведение Чехова, тем глупее и пошлее получается его "детище". Вообще-то этот принцип касается всех авторов, но с Чеховым получается нагляднее всего.
Так вот, "Чайка" в моем восприятии - это сказание о хрупкости мечты, о её неизбежном столкновении с реальной жизнью, о несоответствии желаемого действительности. Мечта, подобно чайке, парит в небесной вышине, пока она там - кажется, что жизнь прекрасна, что все трудности преодолимы, если захотеть и работать как следует. Но чайка не может парить вечно, наступает время спуститься на землю - воплотить волнующие мечты, а тут уже ждут охотники с ружьями, и чаще всего в свою чайку стреляет сам мечтатель.
В "Чайке" Чехов подходит к этой проблеме на примере творческой интеллигенции, среде, которая была ему не просто хорошо знакома, это была его истинная среда, в которой он сам запускал и сбивал собственных чаек. К вопросу крушения планов и мечтаний, подчинения холодной прозе жизни, Чехов еще вернется, расширив тему, в "Трёх сёстрах", которые уже и автором будут определены как драма. "Чайка" же - комедия.
Правда, сегодняшние театроведы, вопреки автору, упорно называют пьесу трагикомедией. Что же, определенный смысл в этом есть, ведь комическое в пьесе подается строго в ироническом ключе, а ирония - это "смех с горчинкой", а горечь - это уже по-настоящему трагическое качество.
Да и как можно смеяться над разбившимися надеждами, над несложившимися жизнями. Можно иронично улыбнуться, но улыбка быстро исчезнет с лица, как только ты задумаешься над прочитанным или увиденным. Чеховское же определение было целиком, как мне кажется, продиктовано мотивами самоиронии. И главный объект высмеивания в трагичной комедии - он сам. Многократно писано, что автор предстает в "Чайке" в трёх образах - Треплева, Тригорина и Дорна. Первые двое представляют его творческое - писательское - начало, последний - альтернативную судьбу врача. Треплев - молодой писатель, преодолевающий сопротивление социума, собственную писательскую неуклюжесть, давление неизбежных амбиций. Тригорин - состоявшийся писатель, обласканный славой и вниманием, но уставший от них, ценящий совсем иные радости, видящий отчетливо своё ремесленное умение, и осознающий свою вторичность.
Можно сказать, что здесь представлено столкновение двух авторских Я - начинающего, еще верящего в свою Чайку, и пожившего, заматеревшего, сменившего чайку в небе на пескаря в пруду. Конечно, нельзя воспринимать это разделение ролей слишком буквально, оба этих персонажа имеют не только авторские черты, это вполне самостоятельные личности. Треплев несчастлив в своем настоящем, но еще ждет чего-то от будущего, Тригорин тоже по-своему несчастлив и о счастье уже не мечтает, в его жизни чайка уже убита, но он готов написать об этом красивый рассказ. Это и отличает его от Константина, для которого смерть мечты равна физической смерти, ведь он совершил самоубийство не на последних минутах пьесы, а тогда, когда подстрелил "свою" чайку, дальше всё было предопределено. Хотя, выбор, наверное, все же был - при пробуждении таланта и последующем признании избрать путь Тригорина, при отсутствии того и другого - путь дяди Петра Николаевича.
Тема счастья тесно связана с мечтой, кто не мечтает быть счастливым. Счастье дарит творческая реализация и личная жизнь. Увы, в пьесе нет счастливых людей. Нина Заречная и Треплев так и не состоялись как творческие личности, им не хватило таланта и понимания окружающих; Аркадина и Тригорин разменяли свой талант на мелочи, променяв высоты творческого духа на уютность повседневности, покрывшись толстой накипью черствости и пошлости.
Несостоятельность мечтаний всех персонажей пьесы лучше всего просматривается в "географии чувств": Треплев любит Нину, но не замечает любящей его Маши, Нина любит Тригорина, Тригорин не любит никого, но зависим от Аркадиной, Аркадина тоже не любит никого, но держит Тригорина на коротком поводке, иногда отпуская его порезвиться на молодой заречной травке, чтобы не зачах. А Машу любит учитель Медведенко, с его объяснений в любви к ней и начинается пьеса, она выйдет за него, когда поймет тщетность надежд на чувство Треплева, но счастья это не принесет никому.
Но непонимание между героями пьесы не ограничивается только любовными переживаниями, родственные связи тоже не оправдывают себя, нет понимания между Аркадиной и Константином, между Ниной и её родителями, процветает самый настоящий семейный деспотизм, провоцируя младших членов на протест. Демарш Нины во многом объясняется не только её внутренним состоянием, но и внешними обстоятельствами тоже.
Просматривается и тема тщеславия, её главными выразителями, как я уже писал выше, являются Тригорин и Аркадина, но и "молодые" зависят от неё: Треплев завидует успеху бездарного по его мнению Тригорина, а Нина влюбляется в последнего во многом благодаря его популярности.
Вот так как-то связались в нерасторжимый для меня узел темы чеховской пьесы: творчество, любовь, отцы и дети. Говоря о "Чайке" нельзя не помянуть историю с Ликой Мизиновой и писателем Потапенко, первая была возлюбленной Чехова, второй - его другом. Принято считать, что Лика стала прообразом Заречной, а Потапенко - Тригорина. Да, в сюжетную схему они вписываются, но, думаю, Чехов создал на основе реальных личностей совершенно обособленных от них героев, отказавшись от портретного копирования.
1813,7K 
Аноним24 сентября 2020 г.Крушение иллюзий идолопоклонника
«Когда нет настоящей жизни, то живут миражами.Читать далее
Всё-таки лучше, чем ничего»Потрясающая пьеса! Лично мне она нравится больше знаменитой «Чайки», после написания которой Чехов и переделал отвергнутого им «Лешего» в «Дядю Ваню». И в названии акцент сместился с одного из двух героев-друзей на другого. А в результате борьбы Чехова с благополучными и успокаивающими развязками совершенно иными стали завершения многих сюжетных линий, перешедших из предыдущей пьесы. Отказ от счастливых финалов ("в конце дать зрителю по морде") уничтожает иллюзии, но сохраняет надежду и приводит к размышлениям, показывая сложность и иронию даже самой простой жизни. В произведении вообще нет счастливых персонажей, там все несчастны. Причём каждому герою некого, кроме себя, обвинять в своей печальной судьбе. И в этом заключается их скрытая общность.
Иван Петрович Войницкий (дядя Ваня) - слабый и безвольный человек, убегающий от свободы в идолопоклонничество: собственноручное сотворение кумира, а затем - добровольное служение и подчинение ему. Но присущая титульному персонажу потребность идеализировать кого-то и бросать свою жизнь к его ногам не может рано или поздно не привести к глубокому разочарованию и крушению иллюзий. Однако, вина за свои не оправдавшиеся ожидания, как правило, возлагается идолопоклонником на прежнего кумира (в данном случае на бывшую столичную знаменитость - отставного профессора Серебрякова), превратившегося в воспалённом воображении страдальца Войницкого в злейшего врага. Ведь если психология творца своей судьбы основывается на свободе и сопряжённой с ней ответственности, то психология жертвы предполагает поиск виноватых (людей или обстоятельств).
Всё, к чему человек привыкает, кажется ему нормальным и правильным, даже самые абсурдные ситуации. Конечно, далеко не всегда разрушение ложных представлений приводит к пониманию собственных ошибок, их исправлению и положительным изменениям в жизни. В сознании дяди Вани освободившееся место прежних иллюзий тут же занимает не истина, а другие иллюзии и заблуждения. А свой идолопоклоннический взгляд он переводит с профессора на его красавицу-жену.
Нелепое поведение Войницкого вызывает недоумение, а также жалость и сочувствие. Ведь даже мать героя поддерживает бывшего зятя - Серебрякова, а не собственного сына. После неудавшихся попыток застрелить своего мнимого врага, а также и несостоявшегося суицида - дядя Ваня окончательно сломлен. Ошарашенные городские родственники (профессор с молодой женой) навсегда расстаются с деревенскими, будучи подавленными их жалким существованием и разгоревшимися конфликтами. «Мир погибает не от разбойников, не от пожаров, а от ненависти, вражды, от всех этих мелких дрязг...». Но это совсем не помешало Войницкому обещать, а Серебрякову по-прежнему рассчитывать на получение доходов с усадьбы, к которой он прямого отношения не имеет, так как она принадлежит дочери от первого брака Соне. А уж морального права на имение у профессора нет и подавно. И его странная идея продать недвижимую собственность дочери, чтобы купить себе дачу в Финляндии, не выдерживает никакой критики.
Супруги Серебряковы скоропостижно покидают деревню, попросив переслать им через какое-то время оставшиеся вещи. Правда, уезжают они жить не в знакомый и привычный Петербург, а в более дешёвый Харьков, куда Антон Павлович в своём творчестве очень уж любил отправлять провинившихся героев. В имении же всё вернулось на круги своя. Из уст Сони звучат слова утешения для дяди Вани: «Мы увидим всё небо в алмазах...». Это, вероятно, одновременно и способ пережить невыносимое настоящее, и слёзы по неудавшейся жизни. И юная девушка Соня вместе со своим совсем ещё не старым дядей Ваней (братом умершей матери), добровольно поставив на своих судьбах крест, планируют смиренно продолжать трудиться, чтобы содержать в городе отставного профессора с его молодой женой, который не испытывает даже к родной дочери ни любви, ни благодарности, ни желания хотя бы изредка видеть её. Ведь простились родственники навсегда...
Во многих произведениях Чехова судьба героя определяется силами, преодоление которых заведомо превышает его возможности, обусловленные психологическим типом личности. То же самое можно, наверное, сказать и о главном персонаже пьесы - дяде Ване. Осознание Войницким ложности величия его прежнего кумира и даже попытки в прямом смысле покончить с ним всё-таки не позволили ему вырваться из того заколдованного круга, в котором он (как и вообще многие чеховские герои) оказался. И этот факт помогает понять, что причины жизненных неудач людей не лежат на поверхности (в лице, например, профессора Серебрякова), а скрываются гораздо глубже – они тщательно спрятаны и замаскированы в нас самих. Но человеку, конечно, гораздо проще и удобнее объявить себя жертвой, изливая на кого-то другого свой праведный гнев, чем посмотреть в лицо личной проблеме, признавая собственную глупость и неспособность меняться.
Так в чём же всё-таки личная проблема дяди Вани? Свойственное ему идолопоклонничество обычно строится на основе патологического нарциссизма. Поэтому там, где есть идолопоклонничество, запросто можно отыскать и нарциссизм. И очень уж похож дядя Ваня на скрытого нарцисса (он всегда в маске жертвы). А отношение к герою его матери (которое вряд ли было намного лучше в детстве, когда он и мог получить нарциссическую травму) только подтверждает это предположение. Несмотря на склонность к смирению и принижению себя, а также самодовольство своей жертвенностью, Войницкий не чужд и тихого превосходства: «Я талантлив, умён, смел… Если бы я жил нормально, то из меня мог бы выйти Шопенгауэр, Достоевский…». Перечисленные особенности дяди Вани являются стандартными признаками скрытого нарциссизма. Можно к ним добавить и следующие черты этого чеховского персонажа, присущие скрытым нарциссам: позиция жертвы, страдающей от несправедливого отношения окружающих; пассивно-агрессивное поведение; зависть к другим; отсутствие сочувствия; склонность помогать другим из-за желания признания; мечты о том, чтобы занять чьё-то место в уже готовой семейной системе. Как это ни странно, но в пьесе очень чётко прослеживаются все основные стадии нарциссического абьюза: идеализация, обесценивание, утилизация. Ведь дядя Ваня действительно сначала возвёл Серебрякова на пьедестал и поклонялся ему, затем обесценил своего бывшего кумира и сбросил с пьедестала, а позже даже пытался его застрелить. А освободившееся на возвышении место заняла жена профессора – красавица Елена. Таким образом, хождение по кругу продолжено, и рано или поздно неизбежно последуют и другие этапы типичного цикла нарциссического насилия. Так что очень похоже, что проблема дяди Вани – именно в его скрытом нарциссизме (как расстройстве личности).
«В человеке должно быть всё прекрасно:
и лицо, и одежда, и душа, и мысли»
1725K
Цитаты
Аноним30 января 2020 г.Читать далееШарлотта. Ужасно поют эти люди... фуй! Как шакалы.
Дуняша (Яше). Все-таки какое счастье побывать за границей.
Яша. Да, конечно. Не могу с вами не согласиться. (Зевает, потом закуривает сигару.)
Епиходов. Понятное дело. За границей всё давно уж в полной комплекции.
Яша. Само собой.
Епиходов. Я развитой человек, читаю разные замечательные книги, но никак не могу понять направления, чего мне собственно хочется, жить мне или застрелиться, собственно говоря, но тем не менее я всегда ношу при себе револьвер.2771,5K
Аноним29 апреля 2014 г.Если против какой-нибудь болезни предлагается очень много средств, то это значит, что болезнь неизлечима.
11732,9K
Подборки с этой книгой
Три сакральное число и как на это реагирует литература...
- 4 396 книг
Имя Иван, Джон, Ханс, Хуан в названии книг
- 102 книги
Другие издания
