Chłopiec z latawcem

Хасан любил меня как никто никогда не полюбит.

«Тебе выпала возможность снова встать на стезю добродетели»

— Да, надежда — штука странная. Пришел мир. Но какой ценой!

— Может быть, все еще утрясется, — говорила Хала Джамиля.А может, уже утряслось. Только не в мою пользу.

Кровь — могучая сила, сила, бачем, и вы не знаете, чью кровь принесет в ваш дом усыновленный. Для американцев все это неважно — они женятся по любви и не принимают в расчет ни доброго имени семьи, ни происхождения. Им легко брать в семью чужих детей. Ребенок здоров — и слава богу. Но мы-то не американцы, бачем.

У него на руках я забываю обо всем, что случилось. Это такое счастье.

И он сказал мне: Рахим, из мальчика, который не может постоять за себя, вырастет мужчина, на которого нельзя будет положиться ни в чем. Оказывается, он был прав? Так и вышло?

— Нет, нет, нет, — шептал я в отчаянии, позабыв все остальные слова.

Голос крови — страшная сила, бачем, не надо об этом забывать.

Наверное, это сон. Вот проснусь утром, выгляну в окошко, а там все как раньше. Ни угрюмых советских солдат, патрулирующих улицы, ни грохочущих танков, ни бронетранспортеров с пулеметами, наставленными прямо на тебя, словно обвиняющий перст, ни разрушений, ни комендантского часа…