Увечный бог. Том 2

Даже тот, чья жизнь была полна печали, все равно будет молить, чтобы ему дали прожить ещё один день.

Он хотел лишь одного. Того, чего хотели все. Чтобы кто-то взял за руку. Дотянулся сквозь темноту. Поприветствовал, уверил, что одиночество, против которого ты боролся всю жизнь, наконец кончилось.

И что смерть есть самый прекрасный из даров.

Когда фанатики воюют со скептиками, выигрывают всегда фанатики.

Хаос против порядка – как просто и как банально

Смертные столь охотно прерывают собственное существование во имя благородных причин и побуждений — и разве это не самая всеобъемлющая, самая поразительная из жертв? Такая, про которую все боги давным-давно забыли; такая, какую они в своём закостенелом безразличии и понять-то не способны.

Может быть, в свой самый худший миг мы могли бы поднять взгляд, могли бы увидеть того бога, которого создали из всего лучшего в себе. Не злобного, не мстительного, не наглого и не завистливого. Не эгоиста и не жмота. Просто такого вот, ясноглазого, которому нет дела до всего нашего мусора. Бога, котового нас отшлёпать за то, что мы такие говнюки.

Мы можем запихнуть в богов все свои добродетели, лучше мы от этого всё равно не станем. Потому что с добродетелями у нас дела так себе обстоят.

Боги способны жить вечно и осуществить любое своё желание. Мы — нет. У богов есть власть целить и разрушать, даже возрождать самих себя. У нас — нет. Господи, для нас любые боги — чужие.

Потребность в напрасных жестах понятна лишь глупому животному — это та холодная необходимость, с которой встречают тяжкую истину. Мы же, претендующие на высокий интеллект, даемся слишком быстро. И однако, глядя на собаку, которая и не знает ничего, кроме верности и храбрости, мы обоняем ароматы, которые режут душу.

Что это мы такое чувствуем — неужели зависть?

Самое опасное в этой жизни — люди, напрочь лишённые чувства юмора.