Vražda v Orient expresu

Если убийце нужно было уверить нас, будто он убежал через окно, он, естественно, должен был доказать нам, что иначе он выйти не мог. Это такой же трюк, как исчезновение человека из закрытого ящика. А наше дело – узнать, как был проделан этот трюк.

Убийство уже само по себе бедствие первой величины.

– Я сыщик. Моя фамилия Пуаро.
Ожидаемого впечатления это не произвело. Маккуин сказал только: «Вот как?» – и стал ждать, что последует дальше.
– Вам, вероятно, известна эта фамилия?
– Как будто что то знакомое… Только я всегда думал, что это дамский портной.
Пуаро смерил его полным негодования взглядом.

Если ошарашить соглавшего правдой, то он обычно сразу же признаётся в своей лжи — подчас просто от неожиданности. Тут важно правильно вычислить эту правду, чтобы получить желаемый эффект.
Вообще, это единственный способ вести расследование.
Я по очереди выбираю пассажира, анализирую его показания и спрашиваю себя: «Если имярек лжёт, то в чем и по какой причине?» И отвечаю: «Если он лжёт (заметьте, я употребил слово если), то это может быть только в этом случае и по следующей причине.

Наверное, это общий недостаток всех сыщиков. Мы всегда ожидаем, что поведение людей будет следовать какой-то логике, и не любим внезапные перемены настроения.

Человеческая натура иногда заставляет совершать ошибки

Моя профессия - читать в душах

Человечество, чтобы быть успешным, должно учиться у братьев наших меньших

- Вы обратили внимание на её глаза?
- Ни один мужчина, - ответил Найтон, - не сможет пропустить таких глаз.