Die Dämonen

Выше указанная цитата, как нельзя лучше описывает тонкости славянского менталитета. Очень спорное впечатление и смешанные чувства у меня после прочтения "Бесов". Я ни в коем случая не хочу умалять талант и мастерство Достоевского и, можете кидать в меня помидоры и яйца, но мне не понравилось!
Ни один из персонажей не вызвал у меня сопереживание, сочувствие или уважение. Лицемерные, глупые, напыщенные самодуры всех возрастов, полов и социальных уровней. Мне, похоже, ни когда не понять феномена "русской души" с присущей ей меланхоличностью. Как и не понять того упоения, с которым данные личности наслаждаются своими бедами, пороками, слабостями и отсутствием силы воли.
Подобный эффект после прочтения книги у меня уже был, после знакомства с "Портретом Дориана Грей". Не моя книга. И пожалуйста поймите меня правильно, моя оценка не значит, что я не считаю Достоевского великим писателем. Его "Идиот" поразил и впечатлил меня! Но "Бесы" не мой формат или я выбрала неправильное время для чтения данной книги. Один сплошной диссонанс с героями, их убеждениями и духом времени.

Достоевский для меня очень неровный писатель. "Записки из подполья" мне понравились. Это - квинтэссенция экзистенциализма, из которого выросли целая ветвь философии. Но Вот "Идиот" и "Бесы" показались скучными, импульсивными. Разве что "Игрок" интересный роман, но я его читал давно и надо бы освежить в памяти.
Я вынужден согласится с Набоковым, что Достоевский - отличный философ, но более слабый, как писатель. В Бесах почти все истеричные персонажи, падают в обморок, эпилептики. Достоевский дает героям возможность произносить длинные монологи в ущерб фабуле. По сути фабула раскачивается с 300 страницы, и перетекает медленно в быструю кровавую развязку.
Ставрогин - мутный и опасный тип, который имеет в душе бесов. Он отчаянный и не во что не верит, поэтому является опасным для других людей. А если еще одержимый идеей.
Вообще из всего романа мне больше понравилася философская составляющая. Эти рассуждения о том, что люди без веры в Бога нравственно разлагаются, опускаются на самое дно - очень правильные. Люди должны во что-то верить, чего-то боятся, чтобы это было сдерживающим фактором перед насилием и злом. Противостояние добра и зла очень хорошо прослеживаются в романе.
Дальше все эти метания персонажей, стенания, истеричные вопли, монологи, как в театре (будто автор дергает за ниточку, ану-ка Ставрогин твоя очередь говорить) - это жесть. Вот ей-Богу, Набоков прав в этом. Достоевский больше был, как драматург в прозе, чем чистый прозаик. Стилистика хромает, персонажи все на грани, впадают в крайности. Фабула слабенькая, даже элементы детектива не спасут. Даже размышления Раскольникова были интересны и сам роман ПиН лучше, чем бесы. Преступление и наказание - частично детектив, психологический роман с элементами триллера. Там хоть была более интересная фабула.
Это все ИМХО, конечно. Мне даже обидно, что Бесы многим понравились. Меня тронули немного идейно (особенно философией), но вот воплощение не впечатлило совсем.

Вот я теперь думаю, нужно ли читать "Братья Карамазовы"? Говорят, что Карамазовы - вершина творчества Достоевского?

Замечательная книга,просто слов нет. Писать рецензию на Достоевского даже смысла нет, поэтому хочу поделиться любопытным. Читала книгу в бумажном варианте с очень удачным примечанием. Оттуда я узнала,что сюжет "Бесов" тесно связан с конкретным фактом - 21 ноября 1869 года под Москвой был убит некий И.Иванов,член тайного общества "Народная расправа". Убийство было совершено организатором этого общества Нечаевым при участии членов её. Иванов отказал Нечаеву в повиновении и заявил о своем намерении выйти из подпольного кружка,что и послужило причиной его убийства. Было следствие,почти все члены были осуждены. Нечаев скрылся за границу.
Но естественно книга такого большого объема не только о нечаевском деле. Это настоящая бесовщина от Достоевского. Иногда ,читая события, понимаешь что без черта в голове это не могло получиться. Да и эпилог из Евангелие "подсказывает" где люди а где свиньи. Кстати, критика того времени приняли роман крайне отрицательными отзывами. В советское время он был чуть ли не запрещен. Оно и понятно - тут нигилисты, революционеры-социалисты показаны в крайне негативном ключе. Ещё теперь подумалось, а не отсюда ди Набоков "придумал" свою Лолиту. Есть в книге такой эпизод.
О самом романе. Через начало нужно продераться,т.е. оно медленное,без диалогов, потом идет ускорение и читается быстрее и финал уже откровенно бесовской. Читая книгу, я уже заранее знала, что вернусь к ней через какое-то время и обязательно перечитаю. Это книга для перечтения для полноты ,чтобы увидеть то, что может скрыться в первый раз. Бесы, они хитрые,прячутся )) Да, и по моему книгу возрастная,т.е. 35+.

Книга прочитана в рамках "Игра в классики"

Вот мы и «встретились» вновь, дорогой Федор Михайлович. Это второй Ваш роман, который я читаю. Дался он мне совсем нелегко, как это было с «Преступлением и наказанием». Вы все такой же сложный и мудрый. Правда, не скрою, в определенных моментах книги мне было немного скучно. Наверное, мой суетливый век накладывает отпечаток на восприятие той эпохи, в которой жили Вы. Уж слишком много каких-то интриг, так тщательно и подробно прописанных персонажей, их души, личности. Это порой несколько утомляло. Как и утомляли обильные диалоги, да еще и на французском. Ваша эпоха с одной стороны интересна, а с другой – скучна. И порой она мне не совсем понятна. Но, это только мое, личное восприятие. И Ваш гений, Федор Михайлович, я нисколько не умоляю. Ваши романы нужно читать. Чтобы лучше понять не только людей в целом, но и русского человека в частности. Вы как никто другой умеете доносить суть русской души. Она многогранна, о ней нужно писать и говорить. Но как порой все это сложно понимать и принимать. Ваше время, Ваша эпоха, о которой Ваши романы чрезвычайно событийна. В нашем, современном мире, наверное, не так. Мы стали больше одиноки, больше в себе. Ваши люди с их пороками и достоинства более открыты. Все их и позитивные, и негативные качества на поверхности.
Ваши романы – невероятно сложны. Они вызывает противоречивые чувства. Они побуждают бурю эмоций. Порой, читая Ваши романы, складывается впечатление, что в голове идет активная прокачка мозга. Потому что нужно вчитываться в каждое предложение, обдумывать, вникать, составлять свое персональное мнение о героях. Нет, их даже нельзя назвать героями. Это люди. И, читая Ваши романы, присутствует ощущение полной реальности. Ты верить в существование этих людей, их общение, их поступки.
К сожалению, дорогой мой Федор Михайлович, я не дерзну назвать Вас своим любимым писателем. Потому что Вы для меня слишком сложны, слишком суровы, слишком философичны.
Нет, это вовсе не значит, что я предпочитаю только легкое чтиво. Ни в коем случае. Просто есть такие люди… Вот ты ими искренне восхищаешься, потому что они необычные, интересные и да – гениальные. Но тебя к ним не тянет, потому что такое общение оставляет некий угнетенный след в душе. Как бы – все плохо, мы все умрем, и людям в этой жизни доверять нельзя.
«Бесов» я читала мучительно долго, хоть и вдумчиво. Но мне приходилось отвлекаться на другие книги. Потому что эта слишком была тяжелой. Для меня это слишком глобально, слишком сложно и, в некоторых местах, непонятно. С недавнего времени я перестала интересоваться политикой, потому что за последние три года она просто поперек горла у меня стоит. А тут слишком много политики. Тем более, я плохо знаю историю того времени и мне приходилось продираться сквозь дебри философско-политического сюжета.
Все-таки Ваши романы, Федор Михайлович, нельзя рекомендовать всем и каждому к прочтению. Даже школьникам не рекомендовано их читать (лично я бы не рекомендовала). До них нужно дорасти. Не каждому это дано. Вот до «Преступления и наказания» в том году я доросла. А до «Бесов» еще нет. Потому что слишком сложный, путаный.
Простите…

When you feel my heat
Look into my eyes
It’s where my demons hide
It’s where my demons hide

Don’t get too close
It’s dark inside
It’s where my demons hide
It’s where my demons hide

«Бесов» мне захотелось прочитать после того, как в эфире федеральных каналов частенько стала появляться реклама одноименного многосерийного фильма. В то же время после нескольких сборников рассказов хотелось чего-то длинного, неторопливого, максимально классического и чисто русского. В итоге книга появилась в моей читалке, а я приготовилась нырнуть в мрачновато-грустную атмосферу достоевской прозы.
С самого начала повествование не предвещает ничего особенно ужасного, время в провинциальном городке течет медленно и праздно, в таком же размеренном темпе живут и его обитатели, занятые своими мелкими аристократическими заботами. Только по клубам тут и там возникают разговоры о столичных реформах, либерализме, нигилистах и революционных настроениях. Но все это кажется таким бесконечно далеким от мирной провинции, что воспринимается только как пустая болтовня беспечной и бездельничающей элиты.
Рассказ невидимого «я» здесь схож с порожистой, но все же мелкой и не очень бурной горной речушкой, но с развитием событий ее русло незаметно расширяется, и вот читателя уже уносит бурным потоком все ближе к воронке омута, и вскоре жертву накрывает с головой темными водами холодной реки. Этот переход произошел для меня незаметно, как незаметно день переходит в сумерки, а сумерки становятся ночью. Неспешный рассказ о жизни провинциальной аристократии превратился вдруг в полный мрака и ужаса кошмар, город будто заполнила беспросветная мгла, убивающая все живое и светлое в его обитателях. Каждый следующий абзац становился мукой, отзывался где-то внутри тоской и болью, требовал передышки, но совсем прекратить читать было невозможно. И все обрывается быстро, как скальпелем разрезали нить, и заканчивается весьма скупым описанием фактов «того, что было с оставшимися после».

Предвестником болезни безумия, впоследствии заразившей весь город, пожалуй, можно считать первый приезд Ставрогина, хоть он и не так прямо связан с дальнейшими ужасными событиями. На реке повествования это скорее был бы особенно порожистый участок. Не могу не признаться, что с момента его первого появления, он безнадежно очаровал меня так, что все его дальнейшие мысли и действия находили у меня миллион оправданий, понимание, жалость, да что угодно, но только не прямое осуждение. Уже тогда в нем и его поступках чувствовалось что-то болезненное, но это все еще представлялось просто дерзкими выходками скучающего «барчонка», решившего немного разбавить застоявшуюся атмосферу родного городка.
Но дальше – больше. Он быстро исчезает из повествования, и после появляется лишь эпизодически, редко оказывается в кадре, но его тень неотрывно присутствует везде и всегда: через разговоры, случайные упоминания, мысли и чувства других персонажей, через саму мрачную атмосферу города. Этот человек обладает острым умом и силой к созиданию, но в нем отсутствует внутренняя наполненность, в нем нет желания что-либо создавать или хотя бы разрушать. Он не лишен чисто «своего», но действующего морального кодекса, он ясно осознает, что делает, как бы его действия ни были похожи на сумасшествие. Ставрогина кидает из крайности в крайность, он попеременно стремится то к удовольствию, то к причинению самому себе боли. Говоря на языке сравнений, он напомнил мне старый, некогда изящный дворянский дом, но теперь давно заброшенный, мертвый и разбитый, полный стонущих черных теней, прячущихся в темноте дверных проемов.
Иногда Николая Всеволодовича тянет к миру и покою, и тогда он предлагает сначала Лебядкиной, а потом и Дарье последовать за ним, укрыться в тихом местечке в Швейцарии, читать книги и не творить мерзостей. Но он заранее знает, что его скучающая и пустая натура испепелит в любой женщине верность и любовь, уничтожит все светлое и невинное, стоит ей только приблизиться к нему достаточно близко. В итоге он выбирает, наверное, правильное для себя решение.
По общему облику и моему отношению к нему, он показался мне похожим на Печорина, такого же очаровательного мерзавца, неизменно захватывающего женщин своей загадочностью и печальным образом, попеременно терзаемый то страстями, то непереносимой скукой, то самобичеваением.

Тем же, кто старательно закручивает на реке событий воронку омута и доливает туда изрядное количество коварной воды, несомненно, выступает сын Степана Трофимовича. Верховенский младший врывается в жизнь города разноцветным вихрем, захватывает все внимание и перетягивает на себя все события. Но за ним движется тьма, и из его багажа вырывается ядовитый туман, отравляющий все вокруг. Этот человек пребывает в плену своих болезненных фантазий, там, где основную роль его личного спектакля играет Ставрогин, ставший «моментом X», настоящей одержимостью Петра Верховенского. Всё, что не идет по строгому сценарию его театральной постановки раздражает и пугает Петрушу, он реагирует на это, как обиженный маленький ребенок. Порой все действительно почти выходило из под контроля, но главное действие, к сожалению, произошло по плану.
Верховенский, как опытный паук, расставляет свои кружевные сети, в которые с такой безнадежностью попадаются остальные жители-мотыльки. Кажется, нет никакого способа спастись от этого человека, кажется, зарево пожара обязательно вспыхнет только от одного его желания, невинная кровь прольется только от одного его мысленного усилия. Он хотел «раскачать» Россию, но только утопил один взятый городок в хаосе, тьме и крови.
И его невинный (хотя, с какой стороны посмотреть) пособник – Кириллов. Вот уж кто действительно вызвал у меня впечатление совершенно помешанного, так это Алексей Нилыч, но он великолепен в своем сумасшествии. Пугающая философия суицида, и привычка пить крепкий чай всю ночь, и странная, будто иностранная речь, и сцена его самоубийства, пробравшая меня ознобом и могильным холодом до самых костей, все это было передано с неподражаемым превосходством. Это один из самых ярких и запоминающихся персонажей на мой взгляд.

Но было в этой непроглядной темени и одно светлое пятнышко, как последний отблеск солнечного света на стене. И это, без сомнения, Шатов. Человек честный, верный и бесконечно добрый. Он практически единственный среди этой городской шушеры по-настоящему заслуживал уважения и доверия. Не даром, Ставрогин, кажется, так искренне защищал его от Верховенского.
А эпизод, когда Шатов бегал по городу в поисках помощи его жене, готовый отдать за это все, что у него было, его ласковая любовь к родившемуся ребенку, нежность и забота, которые пробудились в этом довольно угрюмом человеке – это все вызвало почти слезы умиления и безраздельную благосклонность к этому персонажу. И потому так сложно, так больно было отпускать его, так хотелось залезть в книгу и схватить его за плечо, ослепленного искрившимся впереди счастьем и любовью, не дать ему пройти по своему последнему пути. Но Шатов исчез, как исчезает, в конце концов, последний луч солнца на закате.

Прекрасны в этом романе и женские персонажи: полупомешанная, но добрая и милая Лебядкина; красивая, гордая Лиза с неотделимым от нее Маврикием Николаевичем, задушенная собственной любовью к Ставрогину; заботливая и робкая Даша, также попавшая под дурное, но видимо всепроникающее обаяние Николая; сильная и одновременно несчастная Мария Шатова, по воле судьбы пострадавшая от деятельности кучки Верховенского в числе прочих. За этими персонажами тянется грустный шлейф безвинной смерти.

Вообще, в этом романе было одно из рекордных количеств смертей за столь короткий промежуток времени из всего, что мне довелось прочитать. Их всех будто снесло холодным, смертельным ветром, бурная река захватила в свой водоворот.
И этот роман, как невольный предвестник бури. Он погружает читателя в свою темную бездну медленно и незаметно, как осенью порой меняется погода. И не уследишь, что солнца не было видно уже добрую вечность, а под ногами – только месиво из мертвых листьев и грязи, и если присмотреться внимательнее к земле в бесконечных мрачных сумерках, то увидишь и капли засохшей крови. Раз – и холодная тьма смыкается над головой, и попробуй – выберись.

Есть книги, смысл которых понять никак не получается, и ты винишь в этом автора, который не сумел донести до тебя свою мысль. С "Бесами" все по-другому. Достоевский разметал мою самооценку и сплясал победный танец на ее руинах. Этот бой он выиграл одной левой, даже не дав мне шанса.
На протяжении всей книги я ощущала, что мне не хватает мозгов, что бы оценить все её величие и мощь. Характеры героев, их замыслы, причины их поступков, ускользали от меня словно фантомы. Я ощущала себя ребенком, который сидит в комнате полной взрослых и чувствует надвигающуюся беду, но никак не может понять, что происходит и к чему это приведет. Гадкое ощущение, особенно когда привыкла думать о себе как об умном человеке. Но наверно полезное, ибо всегда есть вершины, которые нам ещё только предстоит достичь.
Что ж, господин Достоевский, встретимся через пару лет. И тогда, я обещаю, я буду готова, и без боя не сдамся!!

Взялся наконец с третьего раза одолеть этот тяжёлый роман (спасибо за этот импульс Акунину с его "Пелагией и Чёрным монахом). Впечатления в целом негативные. Удовольствия от такого чтения получить практически невозможно. Как обычно у Достоевского, всё неимоверно затянуто от обилия второстепенных линий и персонажей, так что мгновенно запутываешься в происходящем. Редкий случай, когда практически ни один герой (за исключением разве что Шатова не вызывает симпатию). Начиная от подлеца-подстрекателя Петра Верховенского, оставшегося безнаказанным, и душегуба-извращенца Николая Ставрогина (без исповеди которого этот образ остался бы совершенно не раскрытым, его даже главным героем нельзя было б назвать), заканчивая косноязычным любителем французского Степаном Трофимовичем, речь коего невозможно воспринимать целостно, и жестокорсердной генеральшей-самодуршей Варварой Петровной.

Середина романа очень тягомотна. Непонятно, зачем столько времени уделено жене градоначальника Юлии Михайловне. Ну а ближе к концу начинается "экшн" - герои отправляются на тот свет со скоростью, достойной пьес Шекспира.

Для меня кстати оказалось открытием, что ФМ так обстоятельно выставил шутом Кармазинова-Тургенева. Мне ясная и выверенная проза Ивана Сергеевича куда ближе словесных дебрей Фёдора Михайловича.

Когда весь человек счастья достигнет, то времени больше не будет, потому что не надо.

Только вчера я окончила чтение романа "Бесы"... Причём к моей книге также прилагалась глава, не вошедшая в окончательное издание романа, приложение - "У Тихона". Считаю, что её нужно прочитать всякому, кто хочет докопаться до истинного понимания образа Николая Ставрогина. Там - весь он. Там исповедь его надломанной души, тяжесть сомнений и собственного бремени, невыразимая по своей силе злоба на весь мир, на себя, на своё бездействие...

Признание Ставрогина в изнасиловании 14-летней Матрёши и рассказ о её последующей смерти ОТЦУ Тихону поразило меня до глубины души (даже более, чем самоубийство Кириллова и смерть Шатова.)

Она вдруг часто закивала на меня головой, как кивают, когда очень укоряют, и вдруг подняла на меня свой маленький кулачок и начала грозить им мне с места.

У меня есть другие воспоминания, может быть получше и этого. <...> Но почему ни одно из этих воспоминаний не возбуждает во мне ничего подобного?

Читая эти строки, мы понимаем, как удручающе это событие подействовало на Николая Всеволодовича. Но, несмотря на весомую разницу в характерах Ставрогина и Петра Степановича, их объединяет одно, то, что так гложет душу Николая Всеволодовича и то, на чём стоит натура Верховенского-младшего - отрицание. Отрицание религии, Отечества, совестливости, добра и добродетели, как таковой. И Николай Всеволодович также отрицает своё раскаяние, боль за содеянное с Матрёшей.
Вообще натура Ставрогина полна противоречий, его гложет "бес", он не может найти в жизни СВОЕГО: ни любимую, ни цель в жизни, ни место жительства, где мог бы чувствовать себя комфортно. Россия ему чужда, он "барич", и его Родина представляется ему чем-то бескрайним и неизведанным, непонятным.
Честно говоря, для меня этот образ не стал открытием, изумлением. Онегин, Печорин, Рубин, Чичиков, Чацкий, Базаров... Ряд можно продолжать не только именами русских литературных героев, сходных с образом Николая Всеволодовича. Это образ "лишнего человека".
Ф.М. Достоевский, по моему мнению, просто дополнил, придал своему "лишнему человеку" более современную, в то же время своеобразную окраску.

Что касается главного героя - то тут сложно чётко обозначить, кто же им является. Конечно, исходя из масштаба личности, места, занимаемого в романе, им может быть Ставрогин, Петр Степанович Верховенский или же Степан Трофимофич Верховенский. И всё-таки на мой личный вкус и цвет на роль главного героя больше всего подходит Кириллов. Да-да, мой любимый, незабвенный Кириллов. И дело тут не в "масштабности" или значимости для "Бесов", а скорее в идейности этого героя. Он, бесспорно, главный и сильнейший герой-идеолог, ему нет подобных в русской литературе. Образованнейший, высокодуховный и глубоко верующий человек и вместе с тем преисполненный противоречиями, "бесовщиной". Можно сказать, что ото всех других героев его отличает какая-то неземная доброта, красота души. Он был бы великолепным и всем полезным человеком, достойным членом общества, если бы Кириллова, по выражению Верховенского, не "съела идея". Он отдаёт ей все свои силы, по цельности своей натуры ищет единственно возможный выход. И для него таким становится самоубийство. Кириллов приводит приказ в исполнение... Можно сказать, что на фоне этого противоречивого, разношёрстного, ищущего правды всеми неправедными путями сброда, Алексей Нилыч, несмотря на все свои душевные метания, выглядит "цельно" и достойно. Он верует "пожалуй еще больше попа."

Хотя даже не это... Не Кириллов является главным героем в "Бесах". Главный герой - это тьма, накрывшая весь мир, это сомнения, гложущие душу каждого мыслящего человека, это злоба и ненависть, уже грядущая социалистическая идея.

Напоследок хочется упомянуть ещё о двух героях, чем-то затронувших мою душу - Степане Трофимовиче Верховенском и Эркеле.

Первый, как я уже писала выше, вполне может претендовать на роль главного героя. Ибо в романе ему уготовлена одна из ведущих ролей. Верховенский - полная противоположность своему сыну. Он либерал, представляющий старое поколение интеллигенции, более того он - "эстет", вступающий в борьбу с бесовщиной. Проявлением авторской любви к этому герою можно считать то, что Степан Трофимович умирает полностью обновлённым, избавленным от ранее присутствовавших светских предрассудков. Более того он единственный в романе, кто умирает причастившимся. И этот момент, как мне кажется, говорит о многом...

По поводу Эркеля я упомяну совсем коротко. Повторю только в который раз, что Достоевский поистине гениальный писатель. Он предсказал нам будущее! Сколько же появилось в 20 веке на Руси таких Эркелей - чёрствых, жестоких, поглощённых идеей, но в то же время сильных, отважных и пренебрегающих ради общественной цели самими собой!

В конце хочется наконец-таки поделиться своими эмоциями, вызванными "Бесами". Читая первую половину романа, честно - очень скучала, потом уже, конечно, развился интерес, конец же я прочитала, будто на одном дыхании, запоем. Идея была нова и захватывающая сама по себе. Попытка показать и, как обычно, "вывернуть на изнанку" души "нечаевцев", понять их психологию и то, что ими движет.
Но всё-же роман не мой. Помимо Шатова, Кириллова, Эркеля и Верховенских как-то в душу никто не залез, а ведь роман покоряет своими героями...

Однако, прочитав произведение, передо мной встало много вопросов. Один из них - способно ли наше человечество, преодолев смуту и хаос, хоть когда-нибудь достичь сильнейшего счастья, о котором так часто размышлял Кириллов?.. И на этот вопрос, заданный великим писателем, мы ответим достойно: "Бог знает!"

Для меня Бесы - не то, чтобы самое мощное произведение Достоевского. скорее самое жестокое. но как ни странно, почти самое любимое.
Я прочитала достаточно много его книг. и думала, что уже примерно представляю, что от него ждать. Но за это и люблю Фёдора Михайловича. Он всегда находит чем удивить читателя. Вот и здесь. задвинул такую страшную философию, что у неподготовленного человека может случиться шок и случайная переоценка жизненных ценностей.

В общем, я бы порекомендовала с осторожностью брать в руки эту книгу. И быть готовым ко всему. Действительно ко всему. Потому что вы никогда не угадаете, что случится на самом деле. Но могу вас уверить, что ничего хорошего.