Вторая жизнь Уве

- "Не согрешив, покаяться нельзя. Мой муж покается. И станет лучше. Гораздо лучше, через грех пройдя", - ответила она Уве в тот вечер, когда, впервые ужиная с ней он признался, что обманул её, сказал, что служит в армии.

Того и гляди, вообще разучимся хоть в чем-нибудь разбираться, скоро бетон от батона перестанем отличать.

– А знаете, чем удобно нашему брату журналисту выводить на чистую воду вас, бюрократов? Тем, что вы устанавливаете свои бюрократические нормы и сами же первыми их нарушаете.

Нельзя называть себя настоящим мужиком, пока не купишь свою первую тачку.

Чем меньше болтаешь, тем меньше ерунды мелешь...

Да я бы тебе даже магнитофон перематывать назад не доверил, – отвечает Уве, гордо удаляясь.

Оно конечно, теперь всем по тридцать одному годку, все носят брючки в обдирку и нормального кофе не пьют. И никто ни за что не отвечает. Хлыщи с холёными бороденками. Меняют работу, жён, машины. Как нечего делать. При первом удобном случае.

он из тех людей, которые, не зная точной дороги, твердо верят в то, что рано или поздно дорога отыщется сама.

Кошак глядит с издевкой, будто вот-вот надует в ответ розовый пузырь бабл-гама.

– Рыбачит? – буркнул наконец, не глядя на Соню.
– Да вроде нет, – ответила она.
Отец кивнул сурово. Тихо постоял еще.
– Значица, нет. Ну, не беда, небось научим, – пробормотал наконец, сунул трубку в рот и скрылся в гостиной.
Большей похвалы от отца Соня в жизни не слыхала.