Однодум и другие рассказы

Сборник этот я купил в книжной лавке при Псково-Печерском монастыре, которую горячо рекомендую всем посетителям монастыря - это необычайно широкий по выбору литературы церковный магазин, где кроме чисто религиозных изданий присутствуют и, например, книги по воспитанию детей (вполне в светском ключе) или вот такие сборники литературы "классиков и современников". Принцип подборки я до конца не понял - во всяком случае, это не выраженная "православность"; у Лескова есть гораздо более проникнутые верой тексты. Вошли в книгу и наивно-назидательные тексты ("Дурачок", собственно "Неразменный рубль"), и трагические повествования ("Житие одной бабы", "Воительница"), и ностальгически-забавные воспоминания о юности ("Печерские антики"). Думаю, что подбор поможет заинтересованному читателю найти "своего" Лескова, понять, что Лесков - фигура, не сводящаяся не только к "Левше", но даже и к "Леди Макбет Мценского уезда", недооценённый критикой и школьной программой писатель.

Тульские мастера сумели подковать английскую стальную блоху и даже выгравировать на подковках свои имена — не узнаем мы только имя Левши, потому что он делал для подков гвоздики, и на них имя его уже не уместилось. Русские мастера ухитрились выковать эти подковки без каких-либо технических средств, без микроскопа, потому что у них «глаз пристрелявши», и даже без знания таблицы умножения и четырёх правил арифметики.

Мне кажется, Левша, собрал в себе все качества нашего народа. На чужбине русский не растет, не приживается. Будучи выдернутым из своей родной земли, быстро чахнет и погибает. Не зря же былинные богатыри брали с собой в дальний путь по горсти родной земли для того, чтоб она придавала им сил. Левша убеждён, что «русская вера самая правильная», не нравятся ему и английские девушки, и еда; нравится только, как англичане хранят оружие, и этот военный секрет он мечтает передать государю.

Конец Левши трагичен, его избранность и особенность не спасла его от бесславной смерти. Да и не могла она быть другой. Неприкаянные мы, ни на кого не похожи. Россия – как один огромный монолитный организм, медленно идущий по своим делам. И потеря одного такого Левши не станет заметной, потому что мы все такие. Наша национальная черта - бесконечно посыпать голову пеплом и не помнить о том, что мы родились на сложной земле с очень сложной судьбой. Земле Достоевского, Пушкина, Чехова, Булгакова, Врубеля, Васнецова. Земле, которая пережила массу бед, войн и прочего другого горя. На земле неповоротливой, спокойной, доброй. На земле, с которой мы одно целое. На самой лучшей и единственной такой.

Николай Семёнович ЛЕСКОВ – «Однодум» (рассказ, 1879 г.)
/Н.С. Лесков – Собрание сочинений в 12-и томах. Т2, стр. 5 – 33.
Москва 1989 г. «Правда». Тираж 1 700 000 экз./

Есть у Николая Семёновича Лескова цикл рассказов о праведниках.
Что греха таить – любили русские литераторы писать о всяких мерзавцах и нравственных уродах, а людей хороших почему-то обходили вниманием. А Лесков решил написать о праведниках сразу ДЕСЯТЬ рассказов.
«Однодум» - первый из них.

Написан и напечатан рассказ был в 1879 году в «Еженедельном новом времени».
Кроме того, история, рассказанная писателем, РЕАЛЬНАЯ - действительно, во времена Екатерины жил в Костромской губернии Александр Афанасьевич Рыжов.
Отец его умер рано, осталась лишь мать. Других детей в семье не было. Жить на счёт матери «Алексашке» казалось постыдным, поэтому четырнадцати лет мальчик уже пошёл работать.
Дали ему работу, которую никто не хотел исполнять – должность письмоноши. Надо было разносить почту между ближайшими к Солигаличу (где жил будущий Однодум) городами. Платили за это мало, ходить надо было много, кроме того, существовала опасность, что задерёт тебя в пути дикий зверь. Но сироту кому жалко? Так и стал парнишка почтальоном.
Телосложения парень был крепкого, здоровья безупречного, ходил по дорогам без устали, а кроме почтовой сумки носил с собой ещё одну, в которой у него лежала Библия.
Библию Алексашка полюбил так, что, заучил многое наизусть, а оказавшись на природе, кричал главы из Исайи, противостоя ветру.
А прочитав Библию, стал парень жить, согласно писанию.
Вот об этой-то его праведной, столь удивившей многих жизни, и рассказывает эта книга.
Есть здесь много забавных моментов. (Вообще рассказ написан превосходным языком и читается легко). Но в целом книга эта, конечно, серьёзная. И если вы хотите найти для себя достойный подражания образец ДУХОВНОЙ жизни живого, всамделишнего человека, то возьмите в пример Александра Афанасьевича Рыжова – у него есть чему поучиться.

ЦИТАТЫ:
№1 «В четырнадцать лет он уже считал грехом есть материн хлеб». (стр. 6).

№2 «Александр Афанасьевич выше всего ставил закон: «в поте лица твоего ешь хлеб твой», и по тому закону выходило, что всякие лишние «приставники» - бремя ненужное, которое надо отставить и приставить к какому бы то ни было другому настоящему делу, - «потному». (стр. 12)

№3 «На Руси все православные знают, что кто Библию прочитал и «до Христа дочитался», с того резонных поступков строго спрашивать нельзя; но зато этакие люди что юродивые, - они чудесят, а никому не вредны, и их не боятся». (стр. 15).

№4 «Чаю они не пили и не содержали его в заводе, а мясо ели только по большим праздникам – в остальное же время питались хлебом и овощами, квасными или свежими с своего огорода, а всего более грибами, которых росло в изобилии в их лесной стороне». (стр. 17).

№5 «Он не был горд, и своих верований и взглядов он никому не навязывал и даже не сообщал, а только вписывал в большие тетради синей бумаги, которые подшивал в одну обложку с многозначительною надписью «Однодум». (стр. 18)

№6 «Требования же насчёт мундира Рыжов отражал тем, что у него на то нет достатков и что, говорит, имею, - в том и являюсь: Богу совсем нагишом предстану. Дело не в платье, а в рассудке и в совести, - по платью встречают – по уму провожают». (стр. 24).

№7 «Всякому то кажется странно, что самому не свойственно». (стр. 30).

№8 «Если иметь великое обуздание, то и с малыми средствами обойтись можно». (стр. 30).

Я просто обожаю подобные произведения. Когда честность и наивность борются против наглости и обмана. Частный случай борьбы добра и зла. По сюжету старушка одолжила очень крупную для неё сумму денег молодому проходимцу, с матерью которого  была знакома много лет назад. Когда подошёл срок платежа, должник перестал выходить на связь. Старушка обратилась в суд и, естественно,  дело выиграла. Но деньги по-прежнему не может забрать, потому что не получается вручить должнику исполнительный документ. Рассказ написан в 1884 году, а актуальности не потерял и сейчас.
И по современным законам правовые последствия наступают только после официального уведомления.
Небольшой рассказ вызывает шквал эмоций и читается на одном дыхании.  Продемонстрировано отличное знание не только законов, но и психологии. Придуманная помощником старушки схема может и не гениальна, но уж точно логична и работоспособна.
Рассказ замечательный, понятен любой возрастной категориии, никого не оставит равнодушным, а уж сотрудникам военкомата и судебным пристававам просто обязателен к прочтению. И главное, рассказ учит не опускать руки,  активно действовать, добиваясь правды и справедливости.

С младых ногтей учили меня понимать «что такое хорошо и что такое плохо». Учили все, кому не лень - родители, дедушки-бабушки, воспитатели в детском саду, учителя в школе, продавцы в магазине, кондуктора в автобусе, и даже покойный поэт Маяковский. А еще были двор и улица, где пацаны учили поступать по-пацански. А еще – радиоточка, кино, телевизор.
Одна беда – у каждого из этого сонма учителей была своя правда. В чем-то похожая на правду других, в чем-то – отличающаяся. А иногда – и прямо противоположная. А если у учителя своя правда, то и свои хорошо-плохо у него свои. Как-то это все в голове моей переплавлялось-укладывалось, вырабатывая свои нормы хорошо-плохо. И когда учитель говорит это – хорошо, то хорошо это, в первую очередь – для него, для учителя. Хоть и не всегда бывает так просто проследить эту связь.
Вот и Николай Лесков, с изрядной прямолинейностью и дуболомством, рассказывает мальчику, главному герою этого произведения, о том, что такое хорошо и что такое плохо. И, чтобы мальчику было легче торить праведный путь, дает ему компас – рубчик неразменный… В конце, довольно незамысловатым приемом автор превращает небыль в быль. Но сути дела – это не меняет.
Так что весьма скучным и морализаторским вышел рассказ.

Язык Лескова потрясающ. Я уже неделю говорю на стилизованном рабоче-крестьянском, и края этому безобразию не предвидится.

Контекст
1872 год. Реакция цветет буйным цветом. Чтобы представить себе, что такое реакция, стоит выйти на улицу, поглядеть по сторонам, вернуться домой, включить телевизор, выключить. Вы наблюдали реакцию. Как себя чувствует человек, живущий в реакционные времена? Наверное, это можно назвать глобальным чувством несоответствия. Что-то неуловимым образом идёт не так. Неуловимость этого ощущения не очевидна, так как всяк про себя как будто понимает, как надо. Однако, если начать излагать это "надо", то всё будет получаться как-то так, что этого вообще не надо, а так как сейчас, вроде уже и ничего, терпимо. Вот, ещё одно хорошее слово - "терпимо". Но вернёмся к несоответствию.
Лесков один из лучших представителей "непопадающих" авторов девятнадцатого века. Проза его носит на себе печать оставленности и одиночества. Получить представление о генезисе этой оставленности можно из "Кадетского монастыря". На этой почве вполне понятен его эскапизм, объединяющий большую часть его текстов. Тут важно обратить внимание на то, что "православие" Лескова весьма далеко от религиозности традиционалиста. Если внимательно присмотреться ко всем около-мистическим переживаниям героев, окажется, что сверхъестественного в них нет ничего, кроме искажений восприятия. Думаю, Лесков с какого-то времени сознаёт себя неверующим или сомневающимся. Православие же становится для него объектом исследования, как психологический, мировоззренческий феномен. "Очарованный странник", с этой точки зрения, представляется отчётом о таком исследовании.
Вся ирония в том, что Лесков таким путем совершенно выпадает из своего времени. Он слишком "религиозен" для либерального крыла и недостаточно дерзок, чтобы его позиция была очевидна консерваторам. Они хватаются за внешнего Лескова, этакого фольклориста-националиста, и совершенно не видят Лескова-социолога. Быть может, не очевидна причина такой конспирации. Однако она та же, что и у Козьмы Пруткова и Ко: прямая критика политико-общественного строя совершенно не возможна, и она протаскивается в печать лишь под маской шутовского ура-патриотизма, к которому очень сложно придраться цензуре. Но как же пафос правдорубцев, как же протесты и демонстрации? Здесь я напомню, что на детство семидесятников пришлись казни и ссылки декабристов, а на зрелость - расстрелы за репосты, каторга за посты (Достоевский и история с петрашевцами - самое показательное в этом роде происшествие). Не стоит удивляться, что диссидентствующая публицистика либо засела по глубоким ущельям, ниже уровня моря, либо истончилась настолько, что могла просочиться между блоками фараоновой цензуры. Печально, что мы сегодня ещё не настолько вымуштрованы, чтобы оценить по достоинству эту утонченность. Хотя, если ещё лет двадцать так посидеть, вероятно оценим и так же писать будем.

Препарат Головы с ПГМ
Для начала, отдадим должное самой подаче. Мы узнаем историю Головы (прозвище героя) не изнутри, а лишь с его слов, как сторонние наблюдатели. Эта дистанция необходимо ставит нас в позицию исследователей и судей, что задаёт тон всей книге, а главное, оставляет право скептически отнестись ко всему услышанному. При прочтении можно выделить три составляющие истории болезни: анамнез, симптоматика (с уточнением анализов) и диагноз. У меня нет желания вдаваться в пересказ книги, а у вас, думаю, желания такой пересказ читать, поэтому лишь вкратце коснусь выводов и замечаний автора.

Животный человек
Как чистый образ объекта исследования (человеческой природы), Лесков предлагает коня. И сразу усиливает этот образ тем заявлением, что кони с завода ему совершенно не интересны. Интерес представляют дикие животные. Во время дрессировки три четверти погибнут, но те, что смирятся и пройдут весь процесс одомашнивания, станут лучшими представителями своего рода, техники, а их возросшая рыночная стоимость окупит все издержки "воспитательного процесса". Эта короткая формула даётся ещё в начале книги, далее тема раскрывается применительно к людям. Каковы же качества "дикого" человека до дрессировки? -Смотри степных татар: они жадны, жестоки до изощрённости. Они тупы и суеверны, с легкостью поддаются манипуляции. Они не признают авторитета кроме силы, христианская "любовь" здесь не является эффективной. По сути, они полностью обесчеловечены. И Голова смотрит на них скорее как на животных, прекрасных в своей дикости, но совершенно лишенных человеческого. На них не распространяется его этика. Я насчитал от четырех жён-наташек и от восьми детей-наташек-колек. В принципе это Голове и не так важно, так как за людей они всё равно не идут, и супружеские/родительские чувства к ним испытывать глупо.
Итак, человеческий материал, с которым приходится работать, - самый примитивный, кроме потенциала ценности он не представляет.

Бичом да калачом
Методика воспитания вкратце изложена в эпизоде с конем-людоедом. Заключается в следующем. Изматывание подопечного иррациональным страхом, подкрепленным реальной болью; доказательство своего превосходства, как более сильного; доведение подопечного до полного изнеможения и смирения. Далее следует оставить о себе последнее - хорошее впечатление ласкового и доброго господина- и скотина в таком случае будет благодарно и преданно служить, пока не издохнет. Последнее уже не так принципиально. (Похоже на комментарий к Ветхому-новому завету)

Сформированное мировоззрение и прогноз
Прокомментировав таким образом историю формирования болезни (представив анамнез), Лесков обращается к современному положению дел и симптоматике. Первое. Выведенная автором аристократия инфантильна, ненадёжна, импульсивна, слаба, очень сильно уступает в лидерских и боевых качествах "диким князьям". Порожденные сорта черни достаточно выносливы, тупы, суеверны и жестоки, но столь себе на уме, что неумелое обращение с их ресурсом слишком развязывает им руки, что приводит к праздному шатанию, пьянству, и они могут быть использованы потенциальным противником. Православие, как идеологическая концепция, даёт свои плоды. Суеверный человек достаточно легко управляется, он нравствен сам по себе, и любит легальную власть интуитивно, что не мешает ему быть жестоким к противнику и тому, кто просто его "ниже". Один из эффективнейших инструментов здесь - прививание иррационального чувства вины, заставляющее пренебрежительно относиться к собственной жизни. Однако система эта весьма устарела и требует сильной модернизации, так как в крайних выражениях уже начинает порождать полусумасшедших идиотов.

Лесков достаточно мягко подаёт весьма жёсткую критику. Он работает как тонкий манипулятор, прямо не высказывающий своей мысли, но создающий условия, в которых его идеи как бы сами рождаются в голове. Я полагаю, он был в некоторой степени мизантропом и циником. Из него мог бы получится хороший политтехнолог. Однако его самая сильная черта одновременно становится и наибольшей его слабостью. За его эскапизмом, исследующим самого себя, теряется прозрачность мысли, и от этого многое в его работе остаётся неявным и непонятым. Лесков - чистый представитель ранней литературы модерна. Он рефлексирует над опытом прошлого, но критика его уже не традиционалистична. Позиция его относительно института религии не отличается радикализмом, она скорее реформаторская. То, что делает его настоящим человеком модерна, это та точка зрения, согласно которой религия не самоценна: она воплощает инструмент влияния, который требует отладки.

Конец девятнадцатого века представляется обычно достаточно смутным для современного читателя. Это печально, ведь многие явления того времени, многие настроения и мысли вполне современны и применимы к нашей действительности.

Книгу я рекомендую. Но ещё больше желаю вам покопаться в контексте, который может раскрыть её совершенно особенным образом.

Очень обидно,что мы не бережем то,что имеем.Обидно что у нас-то тоже есть мастера, которые могут выдать, но они находятся в тени всю свою жизнь, мы их не ценим.Мы гоняемся за чужими идеями, хотя можем воплощать в жизнь свои, сейчас мы гоняемся за какими-нибудь дорогущими синтетическими носками с крутым брендом, а ведь можем приобрести на рынке у Марии Ивановны носки куда более лучшие.Печально смотреть на то, как погоняют обычного человека, незная, что он сделал и на что способен.
В 6 классе мы читали эту историю в сокращенном варианте(там оканчивалось на том, где Левша показал англичанам свою работу) тогда я испытал только гордость. Я рад, что прочитал эту историю еще раз,в 16 лет, в таком возрасте её надо читать, думаю, за сейчас я вынес из этой книжки больше,чем в 6 классе.Сейчас я гордости не испытал, понял только, что надо что-то делать, надо работать на страну, надо тяпать свой участок.

«Левша» авторства того же Николая Лескова — одно из любимейших, неоднократно перечитываемых мной, произведений. От этого рассказа ожидал той же весёлой лихости в поворотах сюжета и в потрясающей виртуозности обхождения со словом. Да и название обещало подобную веселуху (видимо, от созвучности со школярским ругательством).
Как же я заблуждался!
По прочтении «Тупейного художника» в сердце поселились грусть и тоска. Порой встречаются нынче ревизионисты разных мастей, восхваляющие русские порядки семнадцатого, восемнадцатого веков. А вы почитайте этот рассказ Лескова. Почитайте-почитайте. Когда человека, человека одарённого, мастерового («тупейный художник» это, оказывается, парикмахер), словно скотину какую бессловестную, могут наказать битиём за проступок и забрить во солдаты. Тем самым, кстати, проявив немалую милость — ведь могли и вовсе убить сразу.

Эту книгу сравнивают с Одиссеей , Мертвыми душами или Дон Кихотом . По-моему, единственная правильная аналогия это Божественная комедия . Не сомневаюсь, что автор отдавал себе отчет в тотальной невозможности существования его героя в реальности. Автор не ставил себе задачу описать внутренний мир человека или эволюцию его характера. Все это не нужно для решения поставленной перед книгой задачи. От главного героя требовалось стать глазами читателя. А Лесков выступил в роли Вергилия и провел своего Данте по всем кругам ада (или, если угодно, рая) актуальной на конец ХIХ века русской действительности.

На мой взгляд, Очарованный странник является самой компактной энциклопедией жизни России. Автор гениально сконцентрировал все обстоятельства, окружающие среднего русского в конце ХIХ века. От крепостного быта, через азиатские солончаки и цыган, через войну на Кавказе и работу чиновником в столице до монастыря. Исчерпывающее лаконичное описание всей палитры русской жизни.