
Дебют известных и знаменитых писателей
jump-jump
- 3 010 книг

Ваша оценка
Ваша оценка
Присоединюсь к хору голосов – это жуткая история о сломанной девочке. Девочке Крисси восемь лет. Она совсем одна, у нее нет дома, а только жильё. У нее нет мамы и папы. Она всегда голодна и допивает лишнее школьное молоко во время перемены. Она грязная, вшивая, у нее нет собственной одежды, а только пара платьев, которую отдала соседка после своего ребенка. Крисси собирает бутылки чтобы на пенни взять конфет себе на ужин. Никто никогда ее не любил. Ощущая нелюбовь к себе, неприкаянная девочка вела себя вызывающе не только с детьми, но и с другими взрослыми, которые сердились, называя ее «дурным семенем».
Конечно, выживая с рождения и вот уже восемь лет, пытаясь поймать каплю материнской даже не любви, нет! просто ее взгляда, девочка прибегла к радикальным мерам обратить на себя внимание. Нетрудно понять почему Крисси считала нечестным, что всех знакомых ей детей любят, обнимают, кормят. В доме только отец немножко уделял дочке внимание, но и он постоянно пропадал то ли в тюрьме, то ли в пивнушке. Но девочка считала, что папа умер: «после этого папа умирал еще много раз…»
Это чрезвычайно печальная драма. И мне кажется писать главы о том, как Крисси выросла и растила собственную дочку, было бы излишне. Драма о сломанной маме, о слепых соседях, о девочке из битого стекла – ни обнять, ни погладить. Вопиющее безразличие людей к судьбе ребенка. И как им это удается – совать свой нос куда не надо и портить жизнь, когда не надо. А в этом случае наоборот – преступно закрывать глаза на то, что происходит рядом. И эти люди ходили в церковь, сидели на скамье рядом с матерью Крисси, восхваляя господа.
И самый печальный исход дела – ребенка осудили, а ее мать оставили на свободе. Или про нее есть отдельный роман? О том как она сломалась. Только мне кажется это будет очень скучный сюжет. Ведь во всем мама девочки была обыкновенной женщиной кроме дочки. Ходить в церковь, но не знать, что ребенка надо кормить. Это в голове не укладывается. Сама то она ела всегда, но только не дома. Зачем? Чтобы ни в коем случае не досталось ее ребенку? Самое глупое объяснение матери – «я не знала, как о тебе заботиться». Как дети говорят – это не я разбил тарелку, а мои руки. Плюс еще одна душа в копилку худших родителей в литературе.

Как же так получилось, что восьмилетняя Крисси Бэнкс стала убийцей? Для неё всё оказалось делом двух минут: взяв соседского мальчика за горло, она сдавливала его шею, пока тот не перестал дышать. Её нисколько не тяготило чувство утраты и нисколько не волновало горе, приченённое соседской семье.
Скажем так, понятие "семья" для Крисси существовало лишь как некий неопределённый термин. Её мать и отец с трудом могли справиться с собственными жизнями, чего уж тут говорить о родительской опёке над маленьким ребёнком. Так что брошенная на произвол судьбы Крисси в основном побиралась в школьной столовой, где некоторые ученики оставляли недопитым школьное молоко, или таскалась по соседям в надежде урвать где-нибудь кусок хлеба или немного печенья. К счастью, у неё была лучшая подруга Молли, которая часто брала Крисси к себе в гости. Впрочем, на каком-то этапе матери Молли это всё надоело, и она попросила девочку больше к ним не приходить.
Я нисколько не оправдываю Крсси Бэнкс, поскольку соседский малыш Стивен отнюдь не стал её последней жертвой. Но нельзя и не учитывать условия, в которых она росла. А они, как это не печально, были совершенно неприемлемыми. Девочка не знала, что такое наесться досыта, где берут чистую одежду и зачем надо мыться. Мать её не любила, а длительные отлучки отца объясняла тем, что он умирает, а затем воскресает и возвращается в семью каждый раз, когда ему это удобно. Мне кажется, именно из-за нездоровых убеждений девочка была уверена, что убитые дети потом оживают. Вшивый, полудикий, грязный и всеми брошенный ребёнок мотался по городу, отчаянно надеясь ухватить хотя бы толику семейного счастья, которое, она была уверена, существует.
Кто бы мог подумать во всех тех благополучых семьях, что восьмилетний ребёнок по ночам жуёт кончик простыни, потому что это единственный способ хоть немного притупить чувство голода. Тут, как это не прискорбно, встаёт вопрос "нежелания" видеть очевидные вещи. Ни один взрослый человек не позаботился о ментальном состоянии Крисси, зная её непростую семейную ситуацию. Ведь были соседи, учителя, социальные работники, да и просто знакомые семьи – почему общество отвернулось от запущенной девочки? И почему попытка матери отравить собственную дочь не стал уголовным делом?
Параллельно мы наблюдаем за уже повзрослевшей Крисси, отбывшую наказание и очутившейся на нежеланной свободе. Она вынуждена менять личности и города с единственной целью: защитить дочь, которую, она уверена, социальные службы хотят у неё отнять. Но хватит ли у Крисси сил, чтобы возобновить борьбу против общества и противостоять системе?

Такое доброе название и такое ужасное содержание. Прочитала и будто душу вынули, пожевали и назад положили.
Ребенок-убийца - что может быть ужаснее и противоестественней? Недолюбленная, невоспитанная, предоставленная сама себе. Родная мать называет "дурное семя". Эта же мать держит впроголодь свою дочь. Кристи всегда хочет есть. Mать cовсем не ухаживает за ребенком, Кристи ходит грязная, вшивая... А рядом другие дети, другие мамочки, счастливые семьи. Кристи хочет себе такую же мамочку, чтоб обнимала ее, хочет такую же семью, где мама с папой если и ругаются то из-за нее - Кристи, а не из-за выпивки. Кристи злится, обижается, завидует, не понимают, почему мир так не справедлив. И вот в первый день весны всё меняется - она убила маленького мальчика Стивена... Зачем? Почему?
И ночью её посещают такие ужасные мысли, что читая, волосы дыбом встали:
"Я чувствовала себя призраком или ангелом, стоя на стене в белой ночнушке и поедая сахар из бумажного пакета. Никто меня не видел, но я все же была здесь. Как бог, выходит.
«Значит, вот что для этого нужно, — думала я. — Только это и было нужно мне, чтобы почувствовать себя всемогущей. Одно утро, один момент, один желтоволосый мальчик. В конце концов, это не так уж много».
(...)
«Скоро я больше не буду чувствовать этого, — думала я. Именно это и приковывало меня к земле. — Скоро все станет как обычно. Я забуду, каково это — быть достаточно сильной, чтобы выдавить из кого-то жизнь. Забуду, каково чувствовать себя богом».
Следующая мысль была словно голос, раздавшийся в голове: «Мне нужно снова почувствовать это. Нужно снова сделать это».
Время, отделяющее первый раз от следующего, внезапно отобразилось на циферблате, и стрелки отсчитывали секунды. Я смотрела, как оно тикает, слышала, как оно тикает, чувствовала, как оно тикает. Эти часы были особым секретом — для меня одной. Другие люди могли сидеть вместе со мной в классе, проходить мимо меня на улице, играть со мной на площадке — и не знать, кто я на самом деле такая. Но я-то знала, потому что тиканье напоминало мне об этом. И когда часы дотикают полный круг, когда их стрелки сойдутся на числе двенадцать, это случится. Я сделаю это снова."
И сделала.
Есть еще одна временная линия, когда Кристи уже выросла и сама стала мамой. Её страх, вечный страх сделать что-то не так, боязнь быть плохой мамой... Пока она была маленькой, она даже не понимала, ЧТО она сделала, что это такое - лишить мать ребенка, вообще, что это такое - лишить другого жизни. И вот сейчас она всё это понимает, но прошлого не вернуть. И это еще один кирпич ей на душу.
Ужасная книга, но просто не могла от нее оторваться.


...я — девочка из битого стекла. Я делаю больно другим людям просто потому, что я — это я.

Быть на свободе — совсем не то же самое, что чувствовать себя свободной.
















Другие издания


