Проблема с падающими звёздами

— Тебе потребуется храбрость, но вот что хорошо: храбрым может быть каждый. — Доктор Майлз переворачивает страницу и рисует посреди листа маленькую свечу, стоящую на столе. Она заштриховывает белое пространство, наклонив карандаш, заполняет густой темнотой весь лист, оставив только ореол света, окружающий крошечное пламя свечи. — Храбрость разгорается, как искра. Чем чаще её подпитываешь, тем быстрее она растёт. — Доктор Майлз стирает штриховку вокруг свечи до тех пор, пока от неё не остаётся только слабое напоминание. — Главное — поверить, что твоя храбрость настоящая, и единственный способ этого добиться — пользоваться ею.
— Что, если я не готова?
— Может, ты никогда не будешь готова. Но пробовать тоже важно.

— Я не сильная, я не могу всё исправить в одиночку.
— Но это неправда, — говорит доктор Майлз.
Я выглядываю из-за ладоней. Она пристально смотрит на меня из-под очков зелёными глазами:
— Ты не обязана всё исправлять в одиночку. Это не твоя забота. У тебя есть семья, которая любит тебя и хочет, чтобы тебе стало лучше, — говорит доктор Майлз. — Быть сильной не всегда означает быть стойкой и постоянно готовой к борьбе.
— Я всегда думала, что это от меня и требуется.
— Нет, Луна. Быть сильной также означает открыто проявлять свои чувства. Некоторые считают это слабостью, но они не правы. Это просто значит, что ты можешь с этими чувствами что-то сделать. Если взглянуть страхам в лицо, можно найти способ расти и работать над тем, из-за чего тебе становится плохо.

— Когда я была маленькой, мои мама и папа страшно расстраивались из-за моего поведения. — Она смеётся: — Они хотели, чтобы я вписалась. Говорили что-то вроде: «Мы в Америке, Фавиана, ты должна быть вежливой и почтительной». — Нонна машет рукой, рассекая воздух. — Я всегда была «слишком». Слишком громкая, слишком сердитая, слишком радостная. Но они тоже были «слишком» — слишком старыми, слишком традиционными. Родители хотели, чтобы я стала нормальной, такой, как они, чтобы соответствовала тому, что они считали правильным.
— Почему ты не послушалась? — спрашиваю я.
— Потому что это была бы не я. Я никогда не собиралась быть той, кого родители считали бы нормальной, —говорит она. — Я даже не уверена, что она существует, эта нормальность. Наша семья определённо не такая.
Я смотрю на свои мягкие чёрные с зелёным носки.
— Но ты хотела, чтобы я была нормальной. Помнишь? Ты испугалась моего лица.
— Я чересчур остро отреагировала. — Нонна Бьянкини берёт меня за руку и вздыхает: — Я всё думала о том, как тяжело тебе будет жить. Мне очень больно смотреть, как трудно тебе и твоим маме с папой. Луна, свет мой ясный. Я не хочу, чтобы ты страдала, но ещё больше не хочу, чтобы ты зацикливалась на нормальности. Это нездорово.