Каждый день сначала. Валентин Распутин и Валентин Курбатов: диалог длиною в сорок лет

А нам бы сейчас о свете писать, о любви, о чистоте и радости – предметах позабытых, нарочито осмеянных и повсеместно изгоняемых, потому что в чистых источниках всякая мерзость сразу станет видна, а пока вода мутна, можно успеть «провернуть свои делишки».

На нас уже действительно смотрят оттуда: всё ли мы бежим или понемногу поднимаем голову вверх, где другие слова и другие смыслы этих слов. В церкви это обычно слышно лучше, и я, грешный, часто иду туда не по зову души, а по требованию разбежавшегося ума – чтобы остановиться и проверить «дорогу».

Уходит только лишнее, а самое существенное остаётся и делается только яснее.

... силой радости не возьмёшь.

«Спаси себя сам». Вот уж подлинно пришло время Серафима Саровского: удержись в свете, не сдайся унынию, и глядишь, и кто-то ещё рядом спасётся. Всё старое толстовское правило: если зло сплотилось, добру надо сделать только то же самое.

Распутину:

Ты для них ещё слово сибирское, которое говорит «России», что она такое – матушка-Сибирь, какое она значение имеет в «ядре» русского государства. Ты для них прикрепляешь Сибирь к России во всю её даль.

Теперь всё чаще наши дела будут отодвигаться перед жизнью, перед её скрытой от мира простой сутью.

... надо хоть иногда перекликаться в ночи, чтобы совсем не оглохнуть и не потерять друг друга в равнодушно катящемся в пропасть мире. Можно бы впасть в отчаяние, когда бы не матушка-церковь, которая призывает спокойно стоять, где Бог поставил, и делать это тем спокойнее, чем громче и злее разгуливается вокруг мир. Не очень получается спокойнее-то, но всё-таки от отчаяния удерживаешься.

Но слава Богу, раз в год мы рождаемся снова, и не в свой день рождения, а в этот небесный, общий, который, если его правильно услышать и принять сердцем, даёт так много сил и утешения, что порой это уже кажется незаслуженным. Но Христос всё не устаёт рождаться после наших распятий и всё прощает, прощает нас.