Приглашение на казнь

Я тридцать лет прожил среди плотных на ощупь привидений, скрывая, что жив и действителен.

Я вполне готов допустить, что и они - обман, но так в них верю сейчас, что их заражаю истиной

Не умея писать, но преступным чутьем догадываясь о том, как складывают слова, как должно поступить, чтобы слово обыкновенное оживало, чтобы оно заимствовало у своего соседа его блеск, жар, тень, само отражаясь в нем и его тоже обновляя этим отражением, — так что вся строка — живой перелив; догадываясь о таком соседстве слов, я, однако, добиться его не могу, а это-то мне необходимо для несегодняшней и нетутошней моей задачи.

Часы пробили неизвестно к чему относившуюся половину.

Что ж, пей эту бурду надежды, мутную, сладкую жижу, надежды мои не сбылись, я ведь думал, что хоть теперь, хоть тут, где одиночество в таком почете, оно распадется лишь надвое, на тебя и на меня, а не размножится, как оно размножилось - шумно, мелко, нелепо..

Скажи мне, сколько рук мяло мякоть, которой обросла так щедро твоя твёрдая, горькая, маленькая душа?

Играйте свою роль, — побольше лепета, побольше беспечности, — и ничего, — сойдет.

Не знаю, как вам, но мне хочется плакать. И это — хорошее чувство.

Может быть, нужно иногда лгать — это другое дело, — и, может быть, такая щепетильная правдивость глупа и не приносит в конце концов никакой пользы, — допустим. Но факт остается фактом: я никогда не лгу.