Последние дни наших отцов

главная опасность для людей - это люди.

Быть тем, кто ты есть - дело нелегкое...

Нельзя любить того, кого не знаешь. Даже тех, кого отлично знаешь, любить порой трудновато.

– А тебе что подсказывало сердце на войне?

– Быть храбрым. Храбрость – это не когда тебе не страшно. Это когда страшно, но ты все равно не поддаешься.

Его переполняли добрые намерения, нередко оборачивавшиеся назойливостью.

Толстяк плакал. Как возвращаются с войны? Он не знал.

Мы делали свое дело, вот! Это наш выбор. Мы сами все это выбрали! Сами решили воевать и носить оружие! Сами решили поддаться гневу! Другие выбрали дом и сидели на жопе ровно, а мы решили взять в руки оружие. Никто за нас выбор не делал, и никто вместо нас не будет за нас отвечать. Мы выбрали убийство! Мы сами выбрали то, чем стали, Толстяк. Мы такие, какие есть, а не такие, какими были.

– Значит, вы выиграли войну! – воскликнул отец.

– Наверно. Если и не выиграли, то немцы, во всяком случае, ее проиграли.

– Что-то вид у вас недовольный.

– Вы ошибаетесь.

Гестапо. Он ненавидел гестапо. Будь прокляты нацисты. Будь прокляты Гитлер, Гиммлер и его тайная полиция: они помешаны на своих чертовых этнических чистках и из-за этого проиграют войну

Отец не должен знать, что его сын умер. Это противоестественно, понимаете?

Немец серьезно кивнул.