В битве с исходом сомнительным

— А кто такие «бдительные». Мак? Что вообще за люди?
— В любом городе это самый дерьмовый народ. Такие вот сжигали дома стариков немцев во время войны. Такие, как они, линчуют негров. Зверства им по душе. Терзать людей для них удовольствие, причем всякий раз они прикрываются красивыми фразами: то ими движет патриотизм, то стремление отстоять конституцию. А на деле душегубы и мучители! Хозяева их ловко используют, говорят, к примеру, «народ нужно защитить от красных». И «бдительные» начинают безнаказанно жечь дома, избивать людей. Ничего другого им и не надо. Сами они — подлые трусы: стреляют из-за угла, на одного в десятером наваливаются. По-моему, на всем белом свете таких подонков не сыскать. — Взгляд Мака скользнул по грузовику, задержался на теле Джоя. — Во время войны у нас в городке жил маленький толстячок немец, портной. Так вот, человек пятьдесят «патриотов» собрались у его дома, подожгли, а самого избили так, что живого места не осталось. «Бдительные» — молодцы против овцы!

— Нет, никакой я не актер. Просто каждый собеседник создает неповторимую атмосферу, я ее чувствую и отвечаю, все происходит само собой. Я не подделываюсь нарочно, я просто не могу иначе. Вы ведь, док, знаете, люди не очень доверяют тем, кто говорит не на их языке. Можно обидеть человека, даже употребив незнакомое ему слово. Он, вероятно, промолчит, а в душе возненавидит вас. То есть я не про вас лично это говорю, док. С вами все наоборот, док, вы и должны отличаться от нас, как небо от земли, иначе вам доверия не будет.

– Жаль мне Андерсона, – тихо обронил доктор. – Сейчас все против него: и то, что он привык ценить, и то, чего он страшится. Не знаю, что ему делать. Ведь его непременно выживут из этих мест.
– Мы тут ни при чем! – сердито бросил Мак. – Просто Андерсону выпало пожертвовать своим благополучием ради других. Когда стадо вырывается с бойни, кому-то и рога посшибает. Но горевать об одном обиженном мы не можем, это суровая необходимость, док.
– Да я ведь сейчас не о ваших побуждениях или целях говорю. Просто жалко старика. Ударили по его достоинству. Разве это не больно. Мак?
– Мне некогда рассуждать о чувствах отдельных людей. На мне судьбы сотен и тысяч, – отрезал Мак.