7 best short stories by Fyodor Dostoevsky

Сложная оказалась для меня повесть.

С одной стороны - очень понятный и близкий герой, к которому я сразу прониклась симпатией.

С другой - легкомысленная и непостоянная героиня, которая поступила с героем хоть и понятно, но плохо. Он, одинокий, никогда в жизни не решавшийся с девушками заговорить, мечтатель - естественно, проникся всей душой первой девушкой, с которой смог не просто поговорить, а даже встретиться больше одного раза. А она - юная вертихвостка - любит одного, потом не любит, готова полюбить другого, хотя даже имени его не спросила, а потом вдруг снова любит первого. И это так нелепо и больно, особенно когда герой, несмотря ни на что, желает этой девушке быть счастливой с другим. Искренне и высоко. Но что же он? Зачем вообще весь этот текст, чтобы показать, что такие люди - замкнутые мечтатели - вечно будут одиноки?

Есть еще и третье - книга очень не попала мне в настроение, душа просила что-то про любовь с хэппи-эндом, а тут такое... Но не буду учитывать это при оценивании, повесть вызвала эмоции, пусть негативные, но я ценю такие... не пустые произведения, не так уж их много.

«Записки» завели меня в тупик. Обычно (по крайней мере, я так привыкла) в художественной литературе создается сюжет и персонажи и, посредством этого, доносится какая-то идея, мысли, эмоции, суть, впечатления. Здесь же все наоборот, отчего воспринимать книгу достаточно тяжело. С первых строк на нас ливнем льются эмоции, злость, страсть, раздражение. Главный герой считает себя очень умным и выше многих его знакомых, он думает, что чуть ли не один видит, как все это общество искусственно, как глупы иные слова или поступки, принятые по правилам поведения. И он противится этому миру, или противится себе, чтобы найти силы восстать. Сюжет здесь вторичен, они лишь причина в очередной раз обозлится, обидеться на мир. Много прозвучало интересных идей, любопытных мыслей. Но по большому счету, книга не ведет к размышлениям, она лишь делает зарисовку определенно типажа (в человеческой среде), объясняя манеру его поведения, почему такие люди бывают, отчего они себя так ведут.
Наверное, меня закидают помидорами, но я все чаще склоняюсь, что Достоевский очень поверхностный (или просто не мой автор). Его герои в основном безлики, место действия одно и тоже, грязное и страшное, а истории - больше приключенческие и эмоциональные, чем содержательные. Другие классики этого времени меня больше наполняют и вдохновляют.

Рассказ этот – чистая антиутопия. Утопия – идеальное общество, описывается смешным человеком через пересказ сновидения.
ФМД – единственный известный мне писатель, написавший и антинигилистический роман и антиутопию. Повторю излюбленную и часто эксплуатируемую мной цитату из М.К. Мамардашвили:

Благо в контексте рассказа эта цитата крайне уместна. Рассказ невелик и бессюжетен – в ходе повествования описывается благородное общество идеальных людей, где нет греха и человек настолько чист, что общается не только с животными (которых, соответственно, не ест), но и с деревьями. Описание идеального общества предваряет самоубийство хроникёра, совершив которое, тот и оказывается в утопии (всё это происходит, собственно, во сне гг.).

И вот тут начинается самое интересное. Смешной человек, грешный представитель грешного мира, падает ниц перед чистотой идеальных людей, боготворит их и… совращает со временем. Идеальное общество погрязает в грехе и уже в саму возможность идеального перестаёт верить, в то, что это вообще было. И начинает изобретать… институты нравственности. Очень иносказательно. В антиутопиях XX века писатели останавливаются на описании исключительно утопий и их падений. О жизни бывших утопических обществ почему-то умалчивается. Достоевский глядел дальше, что в очередной раз доказывает его уникальность и вневременность. Для любого времени Достоевский современник.

Занятно сравнить утопию из сна смешного человека с утопией нигилистов. Это одно и то же, но… Утопия смешного человека была заданной изначально, для созидания мёртворождаемой утопии нигилистов необходимо уничтожение не идеального, но живого мира с его ценностями, достоинствами и недостатками. В «Бесах» как раз об этом – о мёртворождаемом. Утопия смешного человека на первый взгляд не содержит тоталитаризма. Но так ли это? «Сон смешного человека» - из ряда вон выходящая антиутопия Достоевского, своеобразный родоначальник жанра. Отголоски «Сна…» мне слышатся в романе Олдоса Хаксли «О, дивный Новый Мир». Достоевский навсегда…

Совсем не поняла и не оценила эту повесть - слащаво, приторно, чересчур наивно. Высказывание Настеньки выше характеризует слог - напыщенный, витиеватый и сбивчивый в попытках привести его к человеческой речи.

ГГ, как уже было отмечено в одной из рецензий, не от мира сего, список тем, с которыми он обращается к девушке, встреченной им впервые, откровенный словесный ... вкупе с потоком сознания. Прошу прощения за грубость высказываний, но не могу ни в каком веке представить никого подобного, претендующего на нормальность. Примеров масса, но все они уже за гранью адекватности.

Единственное, за что благодарна книге, - открытие Достоевского с совершенно другой стороны. И хорошо, что повесть дошла до меня только сейчас, а то вряд ли бы я дотянулась до "Идиота" или "Бесов".

Если бы лет 5 назад мне сказали, что я буду читать книги Фёдора Михайловича Достоевского в период, когда ничего не хочется-не можется читать и слушать, я бы долго, оочень долго смеялась. Но время идёт, и у меня уже стало хорошей традицией читать по 1-2 книги Достоевского в год. И в разгар февральско-мартовского серого и унылого нечитуна рука сама потянулась к томику, где автор описал весенний Петербург. И как описал!

Меня эти строки так поразили, что невольно захотелось уточнить - не ошиблась ли я книгой? Так мало похоже это на того Достоевского, которого нас заставляли читать в школе.
Вычитала на просторах интернета, сохранила себе и вот теперь делюсь - "его слова звучат, пахнут, ощущаются кожей и языком". И это чистая правда! И пусть герои какие-то "невнятные" (как написала одна знакомая про Настеньку), я готова книги, написанные таким языком, читать про всё, что угодно.

А Настенька и правда невнятная. Девушку пришпиливает булавкой к своему платью старушка-тётя. Я сначала подумала, что это метафора такая, оказалось - нет! Видимо, тётушка сразу поняла характер Настеньки - сбегать по ночам их дома и бродить по городу. Это какая же воспитанная барышня может себе такое позволить? Только влюблённая. Каковой и пытается нам себя представить Настенька. Только как-то не хочется верить ей. Девушка, которая называется первому встречному Настенькой, мне не нравится. А девушка, которая "влюблена" в одного, но тут же подаёт руку другому, а потом и вовсе говорит, что тоже теперь его любит и переезжайте к нам жить, не нравится ещё больше.

Да, Настенька совсем не знает жизни. Да, она проводит свои дни взаперти со слепой старушкой. Да, она начиталась французских любовных романов и грезит о большом чувстве. И всё равно она мне не нравится. Ох и хлебнёт с ней горя муж! Хотя её слова про то, что она хочет стать учителем, внушают некоторую надежду на то, что я ошиблась в ней.

Теперь о другом герое этой истории - о Мечтателе. Его бы и должно пожалеть, но как-то опять не выходит. Вот уж правда - встретились два одиночества. Таких одиноких и несчастных, что готовы мгновенно влюбиться в первого встречного. Разве так можно?! И не очень понятна его история, которую и рассказать нельзя, потому что её нет. И не очень понятно - сильно он расстроился, что его переезд к Настеньке не получился, или нет. Одна невнятность, честное слово!

Но, боже мой, как написано, никак не могу успокоиться я :).
Ребята, если вы, как и я боитесь читать книги Фёдора Михайловича, или он вам надоел, прочитайте эту повесть! Если не понравится сюжетом, то стилем точно зацепит. И откроет вам совсем другого писателя по фамилии Достоевский! Кажется, я начинаю в него влюбляться...

Про аудиоверсию.
Слушала в исполнении Василия Дахненко.
Василий читал очень задорно, что придавало особое очарование истории двух молодых людей. Всегда можно было понять - кто сейчас говорит. Однако, мне хотелось немного уменьшить скорость воспроизведения. Нет, он не летел, сломя голову, читал нормально. Всё чётко, ясно. Но всё равно получалось слишком быстро. И это точно не торопливость. Просто вот такая манера.
Ещё хочу отметить бархатистость голоса Дахненко. Мне очень понравился этот чтец, как вы уже поняли. Весна, что ли, так действует? :))

Рассказ ФМ в очередной раз укрепляет меня в убеждении, что малая проза – жанр вторичный…, как минимум для ФМ. Только по-другому. «Ёлка и свадьба» - абсолютно самодостаточная история, только, как мне показалось, недоразвёрнутая, недорассказанная. Мне интересно, что там будет после свадьбы. Ясно, что не сахар, но как? Строение рассказа очень лихое: свадьба – обрамление, огранка истории, произошедшей на ёлке, но ёлка – предыстория происходящего на свадьбе. Без ёлки не понять свадьбы, а без свадьбы произошедшее на ёлке не стало бы трагедией. Мне не хватает воздуха в рассказе, в рассказ надо успеть всё уместить, повесть уже предполагает некоторое текстовое пространство.

Женский вопрос как тема рассказа абсолютно по-достоевски развёрнут. Это не социалка, как у Писемского, Островского, Тургенева, Крестовского, Некрасова и многих других русских классиков середины-конца XIX века. Достоевского интересует нравственная сторона вопроса. Могу вспомнить только Лескова ещё. Ставился редко такой вопрос – какое нравственное воздействие на неё это отношение оказывает, как это влияет на её психику, нравственность, мировоззрение… Недопоказана Достоевским девочка-невеста, недообрисован и расчётливый злодей. Но узнаваемые образы, остальное читатель с лёгкостью дописывает сам.

В небольшом тексте очень много «достоевщины» - изображая бытового злодея, просто обычного гнусного человека, ФМ придаёт ему инфернальные черты; показывая честного защитника (бедный мальчик, сын гувернантки, которого все шпыняли), автор не только показывает тщетность усилий в конкретной ситуации, но и обречённость таких людей на поражение; на челе девочки уже на ёлке лежит печать рока, уже всё ясно. Достоевский уникален в русской классике, как и Лесков, любой поставленный вопрос уже ставится по-достоевски/-лесковски. Нет общей для русской классики проблематики. Достоевский - один..., навсегда.

Очень воздушная, милая повесть. Ту что как раз нужно проходить в школе, юные сердца должны понять.
Страдания, метания, заламывание рук. Ах, я вас люблю. Ах, молчите я знаю. Можно я с вами рядом постою. Дайте руку, постоим вместе........ Почему вы не он, он не вы, я не я. Ах, простите. Ах, давайте все друг друга любить.
Уффф, это не совсем тот Достоевский которого я люблю. Люблю где все мрачно, где топором бабулек по голове Раскольников тюк и мучения от сделанного, размышления, спасение падших душ. Или вот тоже страдания сердца и метания от одного к другому в Идиоте, например, но уже уровень не тот.
А здесь, ощущение, что это и не ночи и не встречи, а просто Герой наш от одиночества совсем обезумел вот и придумал себе Настеньку, до которой вроде бы и рукой подать, а подошёл поближе, она и растворилась как мираж....

Мне сложно представить, что какое-то из произведений Фёдора Михайловича мне не понравится. И дело тут не в каком-то раболепском взгляде на действительного великого классика, а в другом – мысли, тона и полутона, образы настолько всегда точны и больны для меня, настолько всегда вовремя, к месту, что это уже походит на старую и верную дружбу. И этот друг не будет молча гладить меня по плечу, успокаивать и говорить пустеы слова, говорить «всё будет хорошо». Он скажет правду и поможет эту правду принять.

Стоит ли говорить, что в таких повестях не бывает бравых героев на белых конях? Стоит ли говорить, что подполье – это не волшебный и светлый мир? Герой, которого можно здесь найти – личность неприятная, жалкая. Не походит он не идеал, на него не хочется равняться, достаточно просто пройти мимо и не заметить, но мысли (мысли!) и поступки его где-то глубоко внутри не дают покоя. Страшно в таком человеке вдруг разглядеть знакомые черты, разглядеть где-то себя. Это ужасает, заставляет споткнуться. И хочется спорить с этим героем – и ты споришь, да вот твои аргументы он знает наперед и только посмеивается. А пока ты думаешь продолжать разговор или расплеваться и уйти, герой уходит сам, а ты идешь вслед за ним и видишь. Всё это видишь. И тебе и больно, и смешно, и страшно одновременно.

Я никогда и никому не советую книги Фёдора Михайловича, такие встречи могут неприятны или просто произойти не вовремя, а след может остаться надолго. Такого непроизвольно и с содроганием ищешь сам в минуты, когда так хочется рассказать, что же у тебя на душе, когда в очередной раз не туда повернула твоя дорога.