Der Mantel

Если вы хотите маленькой классической повести, и при этом чтобы она была интересной, то я знаю что эта книга для вас. Немного грустная, но при этом такая жизненная история. Книга учит ценить жизнь и других людей. Ценить всё что вокруг нас, а самое главное людей которые помогают или же просто с очень доброй душой. В каждом из нас есть толика любви к миру и его созданиям. И нужно не забывать что одним из его созданий являемся - мы, люди, которые забыли что такое доброта и любовь к окружающим и миру. Пусть это повесть, но весь смысл который в клал в эту историю автор, очень важный для нас. Несмотря на то что с вами сейчас происходит, просто возьмите эту маленькую историю и сравняйте со своей жизнью. Может после этого вы поймете что пока вы есть то сможете что-то изменить, а не стать одним из этих "грязных" людей. Надеюсь что эта повесть даст вам частичку любви к себе, окружающим и другим. Пусть эта повесть будет вашей путеводной звездой и мотива тором в жизни.

Книге, а точнее повести, я поставила 4/5.

Удачного чтения!

Повесть, несмотря на всю комичность, оставляет в совершенно растрепанных чувствах и мыслях. И это вбитое со школы про "маленького человека" всплывает постоянно. Что вообще такое это понятие "маленький человек" и что с ним не так, особенно в параллели с другой вбитой со школы фразой "Человек - это звучит гордо!"?

И это точно не про должность. Согласно Табели о рангах, утвержденном Петром I, титулярный советник аж целая 9-я ступень в карьерной лестнице чиновника. Это высший среди низших рангов. Это как стоять у открытой двери и остается сделать шаг, чтобы оказаться полноправным членом "элитного клуба". Всего лишь одна ступенька вверх и вот ты уже не просто "Ваше благородие", а "Ваше высокоблагородие" и вправе передавать свое заслуженное дворянство потомкам. Например, сам Гоголь начинал с коллежского регистратора, самого низшего 14-го чина. Чтобы получить эту незавидную должность, ему пришлось приложить немало усилий. В той России, от будочника или учителя гимназии до министра, все были чиновниками. И для крестьян, мещан, купцов и даже духовенства - это все были господа. Вообще, в самом начале, при Петре I, когда Табель о рангах только был введен, право на дворянство получали уже с самого младшего чина. Но так как "элитный клуб" не резиновый, то со временем это право на дворянство оказывалось каждый раз выше на ступеньку. Таких титулярных Акакиев, без пяти минут потомственных дворян, были тысячи на просторах Российской империи. Если так смотреть, то многие родовитые дворяне выросли из когда-то вот таких маленьких человеков.

Наверное, звания "маленького человека" удостоили Акакия Акакиевича, потому что тот отказался от членства в клубе, когда оно у него было практически в руках, стоило только чуть поднапрячься, пошевелить извилинами, может даже отказаться от самого себя во имя лучшей версии себя. Ради такого шанса другие готовы были идти и на войну. Но у Акакия Акакиевича не было наследников. Жалование титулярного советника его вполне устраивало и хватало на все необходимое, даже смог, не опускаясь до взяточничества, накопить и какая-то, но была финансовая подушка безопасности. Да, его лучшими друзьями были буквы, а что плохого в том, чтобы найти свое призвание, каким бы оно ни было, и если оно приносит пользу другим. Профессию писаря сегодня заменили машинами, но каллиграфия, как и раньше, по-прежнему искусство.

Тогда, наверное, Акакий Акакиевич как-то мелко мечтал. Вот только, в мире чинов, шинель это не мечта и не просто предмет одежды, чтобы согревать и защищать от непогоды. Будь он обычным маленьким человеком, мог обойтись вполне и каким-то полушубком из масс-маркета или уже готовой недорогой солдатской шинелью. Но наличие чина, как определяло социальный статус и давало соответствующие права, так и налагало непререкаемые обязательства, в том числе и в одежде. Шинель, как знак принадлежности к избранным, шилась по утвержденным свыше правилам из какой и какого цвета должна быть ткань, какой длины быть шинели, сколько и на каком расстоянии пришиты пуговицы, вплоть до какой должно быть подкладке, а не по принципу идет ли или нравится ли. И даже имея все деньги мира или будь то предел мечтаний непременно сшить генеральскую шинель, Акакий Акакиевич не смог бы позволить себе ее носить, потому что, честно ли или бесчестно, но право на генеральскую шинель можно было только заслужить. Многое с тех времен кануло в лету, а выражение "честь мундира" продолжает жить.

Значит, Акакий Акакиевич такой маленький человек от того, что безропотно терпел насмешки коллег или не мог постоять за себя. Но когда шутки оказывались слишком невыносимы, ведь он мог ответить так, что за его жалостливым "Оставьте меня, зачем вы меня обижаете?" кто-то да услышал потом всю жизнь того укоряющее "Я брат твой". А когда украли шинель, ему хватило характера и духу обратиться за справедливостью к значительному лицу в генеральском чине, чего не скажешь о самом значительном лице, оказавшемуся в похожей ситуации. Ведь кража шинели было не каким-то мелким хулиганством или мошенничеством, как сегодня, когда остается только расписаться в бессилии защитить свое. Прояви брат-чиновник больше честности и рвения к службе, как Акакий Акакиевич на своем месте, и дело с воровством шинелей дошло бы до суда, а такие случаи были, то преступление каралось бы сурово. За кражу на сумму свыше 30 рублей серебром выносился приговор о лишении всех прав, а также дворянского достоинства и полагалась ссылка на житье в какой-нибудь очень далекой от цивилизации губернии.

Мое итого, идея о "маленьком человеке", на самом деле, удачный маркетинговый ход, на который не хватило креатива в свое время у царей-императоров, чтобы через жалость, а жалость - одна из форм любви, размыть границы между мелким чиновничеством и остальным рабоче-крестьянским народом и избежать новых бессмысленных братоубийственных войн.

Убило же Акакия Акакиевича страдание не по шинели, доставшейся дорогой ценой, а за поруганные честь и достоинство из-за самодурства чужого генерала да при свидетелях, чего за всю жизнь не видал от своих. Значительное лицо в чине генерала и сам потом сожалел о своем высокомерии, но вряд ли только из сострадания, а скорее всего больше из страха. Будь на месте Акакия Акакиевича кто-то помоложе или не такой кроткий и беззлобный, запросто мог бы, если не пожаловаться, то вызвать на дуэль. Оскорбление чиновника было не просто нарушением порядка, а рассматривалось как покушение и преступление против власти. Понятия и правила чести были тогда иными. Дуэли случались даже среди женщин. Человек с запятнанной честью не мог считаться дворянином и становился изгоем. За дуэли наказывали и лишали званий, но легко могли простить убийство, если это оказывалось действительно крайней мерой, чтобы защитить честь и достоинство не только свои или своей семьи. Иначе оскорбленному оставалось только умереть со стыда. Понятие чести было не пустым звуком. Например, среди купечества могли не заключать, как сейчас, письменный договор, если сделку скрепляло честное купеческое слово. Репутация и слово чести стоили дороже денег.
Душа - Богу, сердце - женщине, долг - Отечеству, честь - никому...