The Diary of Anne Frank

Не считаю возможным оценивать данную книгу, но так как без оценки никак, то пусть будет пять звёзд.
Маленький медведь минус два.
Написанное ниже трагично, драматично и очень подростково. Я вас предупредила.

Иногда я думаю: понял бы кто-то меня, простил бы мою неблагодарность, независимо от того, еврейка я или нет, и увидел бы во мне лишь девочку, которой так хочется свободы и радости?

Молчу уже несколько часов.

Ещё одна бессонная ночь. По совпадению обстоятельств, вовсе ненамеренно, - бессонная ночь с дневником Анны Франк.
Я не могу поверить в то, что это действительно дневник реального человека. Не художественное произведение, не вымысел, не фантазия, а настоящая настоящесть. Что больше полувека назад жила девочка, с которой мы так похожи. Смеялась, спорила, переживала, училась...

Я никогда не читала чужие письма. За 20 лет - ни единого раза. И сейчас.. как-то не по себе.

Эта книга выбрана бонусной для майской встречи МКК. Но обсуждать её не хочется. Как? На каких основаниях? Говорить не хочется. Молчать и - думать. Пытаться представить себя - там. Тогда. Содрогаться. Негодовать. Запоминать и помнить. И поражаться. Силе духа, выдержке - девчонки, не девушки даже...

Оборвался дневник, позже - оборвалась жизнь. Без причины, в общем-то. Потому что кто-то когда-то решил, что некоторые люди недостойны жизни. И приложил усилия к тому, чтобы подкрепить своё решение делом.

Страшно: в мыслях Анны, несмотря на разделяющее нас время, я узнаю свои, а значит - сейчас, в настоящее время, кто-то тоже может всерьёз решить, что отличающимся от него людям не стоит жить.
А может, уже решил.

Скажу сразу несколько вещей. Прям по списку:

1) Я не буду пытаться разобраться в подлинности дневника. Бегло просмотрев различные обсуждения данной книги на различных ресурсах, обнаружил, что много где написано о том, что, дескать, неизвестно, что именно написано действительно Анной, а что дописано после, для каких целей данный дневник был создан и почему так отчаянно пропагандируется - это все вообще не является предметом обсуждения в данной рецензии. Мы будем говорить только о самой книжке, а не о том бэкграунде, который за ней стоит.

2) Я не буду говорить о "Дневнике" как о чем-то, что не предполагалось к публикации. Возможно, данный пункт покажется кому-то взаимоисключающим с предыдущим, но (NB) сама Анна несколько раз упоминала, что, возможно, ее сочинения в дальнейшем будут прочитаны кем-то, кроме близких людей. Сюда же приплюсовываем тот факт, что над дневником явно велась активная литературная - именно литературная - работа: настоящие имена заменялись псевдонимами, записи правились и определенным образом компоновались и т.д. Поэтому и оценивать мы будем именно литературную сторону дневника - в конце концов, литературой в широком смысле являются любые созданные человечеством тексты.

Итак, с условностями нашего отзыва разобрались. Теперь будем говорить страшные вещи.

Знаете, очень странно было читать на различных ресурсах отзывы людей, которые на полном серьезе разочаровывались в недостаточной остросюжетности "Дневника". Цитирую по памяти, но достаточно точно: "Хотелось почитать про войну, но получил_а только рассуждения девочки-подростка о переходном возрасте". Тут, конечно, проблема любых отзывов, строящихся по модели "Что я ждал - Что я получил". Однако все-таки хочется задать вопрос: А С КАКОЙ СТАТИ ТРЕБОВАТЬ ОСТРОСЮЖЕТНОСТИ ОТ ДНЕВНИКА ДЕВОЧКИ-ПОДРОСТКА??? Я уверен (без негатива), что дневниковые записи любой девочки, жившей в любое время и в любую эпоху выглядят как пересказ серий мультфильма "Как говорит Джинджер" (опять-таки, без негатива). Такова особенность любых подобных текстов.

Естественно, пусть в итоге "Дневник" оказался памятником жертв нацистского режима, в первую очередь это просто-напросто самые обыкновенные и обыденные размышления самой обыкновенной девочки. Даже обстоятельства жизни в убежище не мешают Анне рассуждать о чрезвычайно будничных вещах: общение с мальчиком, непонимание со стороны членов семьи, особенности переходного возраста, ect. Именно они - центральная содержательная часть дневника, потому многим, конечно, его чтение может показаться скучным. Скажем правду: читать его и правда скучно. Как скучно смотреть чужие фотографии с отпуска и слушать пересказы чужих слов. В конце концов, не каждый из нас застает множество выдающихся современников (как братья Гонкуры) и далеко не каждый является Гением (как Даниил Хармс).

Скажу еще одну вещь, достаточно комплиментарную: работа над текстом видна. Анна действительно могла, как хотела, стать одаренным автором. Откровенно совсем уж "дневниковые" записи по типу перечня одноклассников и их качеств или распорядка дня остались, кажется, из-за того, что работа по переписыванию не была доведена до конца. При этом в тексте встречается очень много достаточно зрелых и удивительно точных мыслей и - прямо скажем - прозрений. Другое дело, если начать говорить о личном восприятии. Грешно, пожалуй, о таком говорить, но мне Анна Франк показалась девочкой достаточно неприятной. Если уж мы условились говорить о "Дневнике" так, как написано в первых двух пунктах, то не сказать об этом я не мог. Распространяться не буду, но сердцу не прикажешь.

Понятное дело, что рассуждать о личных записях конкретного человека - некоторый цинизм. Но все-таки дневники писателей уже давно публикуются во всех собраниях сочинений, а свой дневник Анна даже планировала издавать. Потому - в этом я уверен - ничего циничного во всем том, что было тут написано, нет.

Что можно сказать о дневнике девочки подростка? Как можно вообще его оценивать? Анна его писала изначально для себя, она с ним разговаривала, и если быть точнее, не с ним, а с ней - с Китти, так звали подругу- дневник, которой можно было все рассказать. Ощущения вторжения в чужую личную жизнь не возникало, так как сама Анна позже стала мечтать опубликовать свои записи.
Здесь, во временном убежище, которое нашли восемь человек, много отчаяния и надежд на "после войны, много ненависти и любви, много юмора и прочитанных книг. Анна очень любила читать исторические книги и по каждой из них составляла родословные, так же очень любила читать журналы о звездах и кино, знала всех поименно.

Читается легко, во многих моментах узнаешь себя, наверное у всех подростков есть что- то общее, особенно то, что тебе постоянно кажется что тебя недопонимают, недолюбливают, или наоборот чрезмерно опекают. Уж такой это возраст - золотой середины не дано.

Только вот одно страшно, изначально из аннотации уже известно, что Анна Франк погибнет. Из-за этого читать до конца было трудно, я стала замечать, чем ближе последняя страница, тем чаще я откладываю книгу, делаю длиннее перерывы или вообще ищу сама себе оправдание почему сейчас есть более важные дела. Откладывая книгу мне казалось, что чем дольше я буду ее читать, тем дольше будет жить Анна.

И она живет в нашей памяти и сердцах, пока мы читаем ее дневник.

Когда читаешь книгу, не ожидаешь, что она вот так вдруг заканчивается. Читаешь последние её слова в дневнике и думаешь: не может же это быть концом. Анна постоянно пишет "после войны" и с пылом ожидает её окончания. Эти слова имеют горькое послевкусие. Ведь ни для кого это не спойлер - Анна никогда не вырастет, у нее не будет семьи, она не станет ни журналисткой, ни писательницей, не будет бороться за права женщин, как того хотела. Каждый раз натыкаясь на её "когда война закончиться, буду/сделаю...", в голове громко пульсирует: "Нет не будешь! Нет не сможешь!"

Рассуждения Анны порой такие по-юношески наивные. А иногда удивляешься сколько уже осознонасти в 13-летнией девочке. Её рассуждения о религии, чувстве долга, взаимоотношениях родителей и детей, сексуальности и взрослении иногда поражают. Была ли я такая? Были ли другие такими? Мне кажется, что нет. Частично её высокий уровень саморефлексии связан с пребыванием в изоляции. Одиночество стало для главной героини спусковым механизмом в изучении своего духовного мира. Возможно, многие из нас достигли б того же уровня, если бы нас не отвлекали медиа, работа... да что угодно. Когда человек остается один на один со своими мыслями, тогда есть возможность узнать себя получше, признаться себе об вещах, которые не принято обсуждать вслух. В этом мире столько людей, которые никогда не углублялись  всерьёз  в свои мысли, не изучали себя.

Одной с таких не обсуждаемых тем является безусловная любовь к родителям. Несмотря на то, что в доме живут не так уж мало людей, Анна не чувствует близости хоть с кем-либо. Она одинока. Даже в своей семье чувствует себя изгоем. Можно понять её отца, который не хотел поначалу публиковать те части дневника, где она пишет беззастенчиво о своих родителях. Кому хочется знать, что таким уж прекрасным отцом ты не был, а твоя жена матерью и подавно. Анна задаётся вопросами об безусловном благоговении перед родителями, ведь её учат, что нельзя критиковать, нельзя сомневаться в людях, давших тебе жизнь. Действительно, почему? Почему родитель заслуживает особенного уважения? Потому что от рождения привязаны к ним? Почему так настойчиво общество пытается навязать любовь к тем, кто любви не заслужил? От детей требуется беззаветной любви к родителям. Но любят нас родители отнюдь не беззаветно. Любовь нужно заслужить. Исследователи говорят, что 99% родителей имеют фаворитов среди детей. Многие не умеют это скрывать и, конечно, глупо предполагать, что дети этого не замечают. Анна была таким "второсортным" ребёнком. И чувствовала это, желая хоть немного тепла от матери.

Интересны также её мысли о войне. С большой надеждой и замиранием в сердце, слушает этот микрокосмос сводку с фронта, надеясь, что их заточение закончится. Иногда победы воодушевляют, а иногда неделями с поля боя нет вестей. Девочке только 14, а она так трезво рассуждает о войне. Ей не присуще мышление "я ничего не решаю" или "я маленький человек", уверовавший в высшие силы, над которыми у него нет власти. Она подозревает, что если массы не прочь повоевать, не такие уж они и безвольные " только исполняя приказы":

Я не думаю, что войны развязывают только сильные мира сего – правители и капиталисты. О нет, маленький человек участвует в этом с неменьшим удовольствием, иначе народы давно уже восстали бы против войны. Ничего не поделаешь, человеку присуща тяга к разрушению, тяга к убийству, ему хочется буйствовать и сеять смерть, и пока все человечество без исключения коренным образом не изменится, будут свирепствовать эти войны, и снова и снова будет сметаться с лица земли и уничтожаться все, что построено и выращено или выросло само, чтобы потом опять все началось сначала.

Этот документальный свидетель прошлого, был моей второй автобиографической книгой. Первой была Джон Стейнбек - Путешествие с Чарли в поисках Америки , но в Стайнбека можно было многому улыбнуться, немного взгрустнуть. Дневник Анны вызывает даже в милые моменты только горечь. Потому что знаешь, что все её планы, мечты, её тело будут уничтожены. Но её дух жив в дневнике, пока его читают и вспоминают ту войну. Вспоминают, но ничему не учатся.

«я еще живу, а это, по словам папы, – самое главное»

Так странно читать дневник девочки, когда знаешь, какой был конец ее жизни. Заглядываешь в глубоко личное, можешь анализировать ее эмоции и поведение, но самое главное, что ты живешь в относительно спокойное время. А ее, как и многих давно нет, забрала их не старость и болезнь, а людская жестокость и несправедливость.

По дневнику видно, как Анна взрослела, как менялись ее взгляды на жизнь и размышления. Подростковые обиды и недопонимание родителей. Влюбленность и мечты о светлом будущем. Она мечтала учить языки и побывать в разных странах, дожить до глубокой старости, переживала, что память у нее не очень хорошая.

Хотела понимания, тепла, нежности и любви. Но многому не суждено было сбыться. Лишь одно желание исполнено после ее смерти –дневник опубликовали.

Мне странно, что многие удивлены и осуждают склоки, происходившие в убежище. Ведь мы сами недавно испытали на себе, как тяжело долго находиться взаперти и многие зверели спустя неделю.

Но у нас все со временем решится и мера временная, а у них была угроза смерти из-за геноцида и войны, болезни от истощения и голода.

Я не ставлю оценку потому что это не выдуманное художественное произведение. Это реальный дневник, который помогал Анне справляться с испытанием, выпавшим на ее короткую жизнь.

Говоря откровенно, читая книгу, испытывала весьма неприятные ощущения. Казалось бы, все верно, что может быть приятного в повествовании, пропитанном страхом и отчаянной борьбой за жизнь?
Но неприятно мне было совсем по иной причине. Меня упорно не покидало осознание того, что я держу в руках личный дневник. Личный дневник безумно одинокого подростка, пожелтевшим страницам которого она доверяла то, с чем никогда не подошла бы к родным. Думала ли она, начиная свои записи, что вымышленная Китти превратится в тысячи реальных читателей по всему миру? А если бы узнала, то что бы сделала: писала еще больше, тщательно подбирая слова и аккуратно выводя каждую букву, или незамедлительно отдала стопку листов на невозмутимое растерзание пламени?
Я не знаю ответа на этот вопрос, и, пристроившись возле замочной скважины, еложу пытливым взглядом по закоулкам души Анны.
Как оценивать? Что говорить? Как по мне, прочитал данный личный дневник, утолил любопытство и неси эту ношу. Молча.

Вы знаете, мне даже всё равно, сколько в этом дневнике правды, а сколько - вымысла. Да, есть там явно дописанные кем-то другим куски про фашизм, евреев, союзников и прочая политическая лабуда. Но помимо этого есть такие до боли знакомые и понятные мысли о собственном одиночестве, красоте, несовершенстве, злость на маму, обида, "никтоменянепонимает"... Самое ужасное - читать её мысли о свободе, о возможном замужестве, будущей профессии и знать, что этого никогда не произойдёт. Ещё ужаснее - читать её историю любви с мальчиком Петером (ну или как там его звали на самом деле): как они раскрывались друг перед другом, как одиночество и поиски опоры толкнули их в объятия друг друга, как они сидели, обнявшись, вечерами, как целовались... А почти перед самым арестом у неё было такое радужное настроение и такая уверенность в светлом будущем! В октябре она хотела вернуться в школу (к которой не переставала усердно готовиться), а вместо этого попала в Освенцим. И они все, все умерли (кроме отца Анны)! Сама Анна - за полмесяца до освобождения лагеря, Петер - за 3 дня.
Это всё так ужасно, так ужасно! И самое ужасное - что всё это правда, а не художественный вымысел. Если лица актёров ещё как-то успокаивают, то тут ничего не может тебя успокоить... Дочитала ещё вчера, а всё никак не могу перестать о ней думать...