The Greatest Works of Dostoevsky

С отвращением и с ненавистью смотрел он на бедность и на упадок своего семейства.

Я знал одного бедняка, про которого мне потом рассказывали, что он умер с голоду, и, помню, это вывело меня из себя: если бы можно было этого бедняка оживить, я бы, кажется, казнил его.

...он хотя был и желал быть почтительным к матери, но с первого шагу у них можно было заметить, что это большой деспот в семействе.

Князя он не церемонился нимало, точно был один в своей комнате, потому что в высшей степени считал его за ничто.

Неужели такая сила в этом желании жить и так трудно преодолеть его?

- И это правда. Верите ли, дивлюсь на себя, как говорить по-русски не

забыл. Вот с вами говорю теперь, а сам думаю: "а ведь я хорошо говорю". Я,

может, потому так много и говорю. Право, со вчерашнего дня все говорить

по-русски хочется.

Князь, слетали вы когда-нибудь с колокольни?

Драться будем. Но любить, – любить ее буду бесконечно.

Количество счастья и горя закладывается в нас при рождении. Денежные превратности на него мало влияют.

Я, конечно, живу в постоянной тревоге, играю по самой маленькой и чего-то жду, рассчитываю, стою по целым дням у игорного стола и наблюдаю игру, даже во сне вижу игру, но при всём этом мне кажется, что я как будто одеревенел, точно загряз в какой-то тине.