Феноменальный П. Т. Гелиодор

Кассель был поражён. После долгих лет, которые он провёл, работая с винтами, болтами и шестерёнками, истории П. Т. показались ему глотком свежего воздуха, светом в конце тёмного туннеля. Мысль о том, не сумасшедший ли П. Т., не приходила ему в голову.
В конце концов, мистер Браун хорошо о нём отзывался, а будь этот мальчик сумасшедшим, Теодор Эмметт не
взял бы его в партнёры.
Нет, П. Т. не был безумцем. Он видел то, чего не могли разглядеть остальные. Пока не могли.

— Та девочка? А почему бедняжка?
— Видите, она хромает? Раньше она была русалкой.

Дама, которая держит двенадцать досок в одной руке — Ева Рубишо, женщина-дровосек. Представьте, она бреется каждое утро, иначе у неё отрастает борода, густая, как овечья шерсть!

— Человек-акула?
— Именно. У него острые как бритва зубы, которые растут в три ряда, ими можно перекусывать гвозди и дробить металл. Только он об этом пока не знает.

— Тринадцатилетний театральный импресарио? Издеваешься?
— Нет, сэр, — ответил П. Т. — И потом мне четырнадцать.
— На что тебе театр?
— Чтобы мечтать.
— Чушь.
— Вам не нравится театр? Или скорее не нравится мечтать?
— Неважно, что мне нравится. Где вы взяли деньги, ты и твои друзья?

— Но я не выгляжу на сто сорок восемь лет! — запротестовала Джойс Хит.
Все рассмеялись, кроме самой Джойс, которая с досадой скрестила руки.
— Ты нянчила Джорджа Вашингтона! — настаивал П. Т.
— Джорджа Вашингтона? Того самого Джорджа Вашингтона?

— Сперг, самый худой человек в мире. Он ест одни только листья, и поднявшийся ветер уносит его с собой
как листву.
— Не ест он листьев, — возразила Перла. — Он пьёт много козьего молока.
— Это ты так говоришь. А я вот знаю, что он лёгкий, как лист. Я это вижу.

— Милейшие зрители, вот первое чудо вечера, — объявил П. Т. из-за кулис. — Человек, родившийся на луне! Он прилетел на воздушном шаре и потерпел крушение на нашей планете.