When You Come Back to Me

Это было очень давно, и все же воспоминания очень живы, как вчера, так и сегодня, и завтра и послезавтра. Такова нескончаемая природа борьбы.

— В какой вселенной у нас может что-то получиться?
— Вся эта хрень ни черта не значит. Если вы друг другу не безразличны, то поймете это.

– Мне не хочется сильно увлечься и потом сожалеть об этом.
— Сожаление о том, что увлекся, – лучший вид сожаления.

Доктор Лэнг всегда говорил, что чем больше вы о чем-то говорите, тем меньше оно на вас влияет. Мне это показалось невозможным. Я мог бы провести весь остаток своей жизни, рассказывая о том, что с нами сделали на Аляске, но холод никогда бы не ушел. Он запечатлен во мне навеки.

Моим последним убежищем осталась мастерская, где я чинил поломанное и заставлял его снова работать. Хотелось бы мне, чтобы что-то, или кто-то, мог сделать со мной то же самое.

- Нельзя быть писателем и не читать, - произнес он. - Выражаясь автомобильным языком, который ты, возможно, оценишь, писать - это водить машину, а читать - заправлять бак.

Сожаление о том, что увлекся, - лучший вид сожаления.

— Очень непрофессионально с моей стороны говорить, что вы, кажется, нервничаете?
— Да. Крайне непрофессионально. Как ты смеешь? — Я провел рукой по волосам. — Ты когда-нибудь влюблялся, Джеймс?
— Да, сэр.
— Каково это?
— Сладчайшая агония. Пытка, от которой никогда не захочется сбежать.
— Звучит ужасно.
Он вопросительно вскинул брови.
— Боже, нет. — Я замахал руками. — Я на такое не способен. Просто хочу знать предупреждающие знаки. Для... общего развития.

Тебя легко любить, мои милый мальчик. Но ты должен позволить это делать.