Числа

Водочную бутылку Стёпа установил в неглубоком среднем отделении так, чтобы горлышко торчало из портфеля наружу и у встречных с первого взгляда возникала покойная ясность относительно хозяина.

Контрпозиционирование было самым эффективным видом раскрутки.

Оказалось, что многих ключевых людей он знает еще с тех времен, когда бизнес назывался комсомолом.

– Слушай, а помнишь, мы про гипногештальт говорили?

– Помню, – ответил Простислав.

– Я правильно понял, что самое главное – это его найти?

– Вроде да.

– А если ты его уже нашел, что дальше?

Простислав некоторое время думал.

– Дальше, как говорится, надо осознать его пустотность.

– Это как?

– Да вот прямо так взять и осознать.

– И что потом?

– Потом гипногештальт тебе ничего уже не сделает.

– Почему?

– Чего ж он тебе сделает, ежели ты осознал его пустотность?

Все вокруг меняется каждый миг, и в каждый момент мир представляет собой сумму иных обстоятельств, чем секундой до или после. Люди, с которыми мы имеем дело, тоже постоянно меняются и ведут себя по-разному в зависимости от того, какие именно мысли попадают в моментальное сечение их умов.

Но Степа все никак не соглашался в это поверить - как будто, пока он не верил, оставалась надежда

Но Стёпа давно догадывался, что в подобных парадоксах и заключена соль русской жизни. Он не испытывал праведного гнева по поводу снижения численности населения, поэтому что знал, дело здесь не во временной администрации Северной трубы: во всем мире белые консюмер-христине прекращали рожать детей, чтобы поднять уровень своей жизни, причём, от уровня жизни это не зависело, а зависело только от навязчивого стремления его поднять

Люди просто не понимают, – думал он, – до чего они счастливы. До тех пор, пока это счастье не отберут…