Голубой замок

Вся свобода, на которую мы можем надеяться, это свобода выбирать себе тюрьму.

Валенсия давно решила, что лучше обидеть Бога, чем тетю Веллингтон, потому что Бог может простить, а тетя — никогда.

Валенсия проснулась рано, в безжизненный, безнадежный предрассветный час. Она плохо спала, что неудивительно, если вам завтра исполнится двадцать девять лет, а вы не замужем и живете среди людей, убежденных, что незамужние девы сплошь неудачницы, не сумевшие заполучить мужчину.

Ваша беда в том, что вы мало смеетесь.

Что неприличного в любви к мужу? Разве неприлично испытывать удовольствие от его объятий? По мне, так неприлично, если они тебе не нравятся.

Опасаясь сказать что-нибудь нескромное, она не говорила ничего достойного внимания.

Миссис Фредерик была из тех женщин, чей гнев наполняет дом до краев. Ни стены, ни двери от него не защищают.

Когда то и дело получаешь дубинкой по голове, милосердное Провидение делает тебя более или менее нечувствительным и тупым.

“Bluebeard’s chamber,” said Valancy. “I shan’t even think of it. I don’t care how many wives you have hanging up in it. So long as they’re really dead.”