Страдания юного Вертера

Когда мы достигаем цели, когда «там» становится «тут», все оказывается прежним, и мы снова сознаем свое убожество, свою ограниченность, и душа наша томится по ускользнувшей усладе.

С ней я и сам казался себе больше, чем был, потому что был всем тем, чем мог быть.

Но, увы, эти впечатления изгладились, как в душе верующего мало-помалу угасает сознание милости господней, щедро ниспосланной ему в явных и священных знамениях.

"Wir sehen glückliche Menschen, die wir nicht glücklich machen, und das ist unerträglich."

А мне всегда до крайности обидно, если люди докучают друг другу, тем более если молодежь во цвете лет вместо того, чтобы быть восприимчивой ко всяческим радостям, из-за пустяков портит друг другу недолгие светлые дни и слишком поздно понимает, что растраченного не возместишь.

Когда несчастье или неожиданное потрясение настигают нас посреди удовольствия, вполне естественно, что они действуют сильнее, отчасти уже по контрасту, но главным образом потому, что чувства наши тут особенно обострены и, значит, мы тем легче поддаемся впечатлениям.

Она хотела отнять руку, но я крепче сжал её.
"Мы свидимся друг с другом! – воскликнул я. – Мы найдем , мы узнаем друг друга в любом облике! Я ухожу, ухожу добровольно, – продолжал я, – и все же, если бы мне надо было сказать "навеки", у меня не хватило бы сил. Прощай, Лотта!..."

Глядя на дом, без труда угадаешь, каков здесь
хозяин, –
Так же как, в город въезжая, поймешь, кто его
опекает.

"Герман и Доротея"

Люди всегда таковы. Меж ними различья
не вижу –
Рады пойти поглазеть, если с ближним беда
приключится
Каждого тянет взглянуть на свирепое пламя пожара
Или потешиться страхом преступника, ждущего
казни,
Так вот любой и нынче бежит поглядеть
на несчастье
Беженцев бедных, а сам-то и в мыслях того
не имеет,
Что испытаньям таким подвергнется тоже,
быть может.
Грех столь беспечным быть, но это сродни
человеку

"Герман и Доротея"