
Азбука-классика (pocket-book)
petitechatte
- 2 451 книга

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
«Распустились цветы
в бесчисленных дивных обличьях —
участь их решена,
но неужто должны мы за это
и саму весну ненавидеть?»
Японский поэт всегда созерцатель. Физический мир — это иллюзия, в которой превалируют все оттенки увядания. Хрупкая, вечно разрушающаяся и вечно возвращающаяся красота завораживает зрителя. Он берёт кисть и ловит в коротких стихах ускользающее мгновение. Так оно станет зримым, даже если нас и японского поэта разделяют столетия.
Кажется, что японцы научились пристально вглядываться вглубь себя гораздо раньше европейцев. Эти древние стихи очень одинокие. Поэт, или проводник, всегда один. Иной раз он даже как будто хочет заставить нас забыть о своём существовании, растворившись в том, что описывает. А это картины маленьких, но глубоко волнующих деталей — опадающие цветки вишен, отражение луны в горной реке, печальные отдалённые крики обезьян.
«Как хотелось бы мне
всем, кто ждёт лишь цветения вишен,
суть весны показать
в том клочке травы, что открылся
меж снегов в селении горном!..»
В сопроводительной статье к антологии говорится, что частое появление одних и тех же мотивов и тем в японской классической поэзии несло в себе сакральную, ритуальную функцию: многократное повторение как мантра для защиты. И стихи очень разных сочинителей из разных веков проникнуты преемственностью, что создаёт интересную цепочку переживаний при чтении. Образованный поэт тех времён должен был наизусть знать огромный список стихов своих предшественников, и высшей степенью мастерства считалось умение создать тонкую аллюзию на выдающееся произведение былых времён. Подразумевалось, само собой, что читающий тоже отлично ориентируется в стихотворной культуре и моментально может понять все смыслы.
Японский стих всегда молчит о чём-то большем. К сожалению, в переводах нам недоступны игры слов, которые образовывались при двояком прочтении иероглифов. И в целом мы слишком далеки не только от тех времён, но и от культуры. Моему удовольствию это не помешало, разве что я дополнительно прониклась нужной для восприятия стихов задумчивостью. Мне захотелось стать похожей на японский стих: лаконичной, наблюдательной и очень спокойной.
«Всё само разрешится,
коль отдашься потоку.
Что молиться впустую? —
Только седины множить.
Удалившись от мира,
сижу, созерцаю горы.
Радости и печали
уже не тревожат душу».

Введение В Японской поэзии я, говоря откровенно смыслю столь же мало, сколь и в молекулярной химии, то есть - ни черта, но, несмотря на это мне каким-то неведомым образом удалось получить удовольствие от прочтения. Будь то танка, рэнга или ута:не важно, ибо не имея фундаментальных знаний, да и вообще обыкновенного понимания, а что собственно происходит, к сожалению, постичь смысл написанного будет задачей не из легких, если вообще невозможной. Игры слов, аллюзии и прочие потаенные смыслы будут, встречается на протяжении всей книги, поэтому, вам либо придется листать в самый конец книги, чтобы понять только что изложенное хайку, либо просто-напросто читать и предполагать о чем речь, забыв напрочь про примечания, коих к слову более 100. Вероятно, лишь ценителю японской поэзии придется по вкусу данный сборник, обычному же любителю, который иногда читает литературу из страны восходящего солнца, навряд ли понравится то, что он увидит, когда откроет книгу. Про обывателей и говорить думаю, смысла нет, так как человек в принципе незнакомый с японским творчеством и искусством в частности, по всей вероятности не заинтересуется написанным в силу незнания, да и вообще банального безразличия. Так что тем, кто только лишь начинает постигать японскую литературу, данное творение читать крайне не рекомендуется.
Мысли Скорее всего, имей я хоть какие-либо фундаментальные знания в области японской поэзии, перво-наперво я бы начал цепляться к переводу, а если быть точнее к тому, кто его осуществил. В данном контексте речь идет об Александре Долине, переводчике, японисте и писателе, начавшим свою деятельность в далеком 1978 году он, продолжает, свое дело и по сей день, выпуская переводы в виде сборников хайку, а иногда даже статей. Если говорить кратко, в области перевода японской поэзии авторитет Долина непререкаем и несокрушим, оно и ясно, столько лет оттачивая данный навык, Долин уже стал буквально специалистом в своей сфере, а его имя стало нарицательным.
Разумеется, не мне судить и уж тем более выявлять все мыслимые не состыковки, ошибки, - то есть правильность того, каким образом были переведены все вышеуказанные хайку. Но, есть мнение, что сам по себе перевод должен иметь некоторые коррективы и правки. Для примера переводчик Харуки Мураками на русский язык - Дмитрий Коваленин на одной из своих лекций выразил недовольство по поводу перевода Долина, сказав что-то вроде: "Мне не совсем понравилось, каким образом была переведена книга". Стоит ли брать в расчет мнение такого известного япониста как Коваленин и беспрекословно доверять его словам, или же избрать другой путь, и взяться за чтение, полагаю, выбор каждого. Но говоря по правде, все это не настолько важно, чтобы придавать этому слишком большое значение, потому как мы с вами, все равно едва ли сможем уловить тот невидимый флер одиночества и грусти представляемый в этом сборнике.
Вывод Изначально я собирался всецело посвятить себя японской поэзии, так сказать познакомиться с ней поближе, а не по обрывкам информации из лекций и прочего. Прикупив себе сразу 3 экземпляра я, поставил себе цель поглотить их быстро, но, при прочтении осознал, что расставаться так быстро я теперь не намерен и, буду растягивать эту резину как можно дольше. Но вот теперь, пройдя почти весь путь, пришло понимание что, время, силы, по большей части не были потрачены напрасно, и пусть я и не получил того предполагаемого удовольствия, которое я фантазировал себе, все же в целом я остался доволен путешествием по закоулкам японской поэзии.
06:29
Когда на душе гадко и сил нет ни на что, чтение стихов – один из способов расслабиться и успокоиться. И, желательно, взять не поэму, а что-то легкое, воздушное. Японская поэзия полна эфемерности и красивых форм, она отлично справляется с задачей помочь читателю созерцать бренность бытия, вернуться к истокам, оказаться вне времени и пространства.
Разные эпохи имеют свои отличительные черты, если в 7-8 веках нашей эры японские поэты были прямолинейны и очевидны, то к 9-10 веку они уже научились облачать свои чувства в образах, прятать на виду свои секреты и постыдные эмоции.
Не устану восхищаться, как с помощью нескольких строк у японцев получается выдернуть читателя из его реальности и кинуть в предгорье, в сады, полные цветущей вишни.
Отдельно отмечу, что японки в 9-10 веках тоже писали стихи, чему я радостно удивилась – Оно-Но Комати вошла в число «Шести кудесников поэзии».

Я доволен уж тем,
что при жизни отринуть решился
этот суетный мир, —
кто же может сказать, что завтра
ожидает дряхлого старца?..

Нынче утром в саду
впервые увидел я розу,
этот дивный цветок,
чью окраску назвать пристало
воплощеньем непостоянства...

Этот суетный мир
повсюду, повсюду со мною,
как докучная тень.
Я стараюсь о нём не думать,
но бежать от него не в силах...
Минамото-но Тосиёри
















Другие издания
