Нелюд

Всё взаимосвязано: одна книга тянет за собой другую, они трансформируются друг в друга. Мы задаем одни и те же вопросы, и всегда получаем (не получаем?) одни и те же ответы.

После финального аккорда, финального выхода в окно в симфонии поиска себя у Набокова в "Защите Лужина", Жак Шессе со своим героем словно выходит на бис: те же бессмысленные поиски себя в замкнутой черепной коробке собственного сумасшествия. Мир теряет свои очертания и превращается в рисунок к детской сказке про Людоеда: шансов на спасение нет, боишься перевернуть страницу (не зря в книге встречается аналогия с Красной Шапочкой - мы только дети, блуждающие в темном лесу, не способные убежать от волка, не способные найти дом). Чья здесь вина - родителей, детей или есть где-то изначальная чревоточина, нарыв, обреченность? Выход есть, выход прост и ожидаем. К нему ведет каждая тропинка. И странно, что герой не видит финала, шагает (одна нога, другая) вперед безвольной марионеткой с зажмуренными глазами.

Личный флэшмоб 2012

У этой книги говорящий подзаголовок: «роман о потерянной жизни». Сложно придумать более лаконичную фразу, раскрывающую суть происходящего. Ода всем невротичным, сдавшимся на милость судьбы людям. Книга, зачарованная смертью и физиологией умирания, с горькими автобиографическими (как мне показалось) штрихами.

Я никогда не считала, что автор что-то мне должен как читателю, особенно приносить хорошее расположение духа. И если перед Шессе стояла задача увлечь читающего в липкую трясину депрессии, засасывающую главного героя, то он справился с ней блестяще. Давно мне не попадалась столь тягостная и тёмная литература.

Главный герой, Жан Кальме, преподаёт латынь в гимназии. У Жана только что умер отец — главная причина его внутренних терзаний. Жан Кальме очень одинок и несчастен, потому что призрак его отца-тирана даже после смерти не даёт сыну покоя.

Перед нами разворачивается классическая трагедия одной судьбы: впечатлительный и робкий Жан с ранних лет подавлен, растоптан и унижен волевой всеобъемлющей фигурой отца. Отец Жана командует всей семьёй, а в рабочее время он практикующий врач, заведующий вопросами жизни и смерти со свойственной себе напористостью. Детский взгляд на громаду отца, снизу вверх, с позиции слабого и маленького, ложится тенью на всю последующую жизнь Жана.

Если по рассыпанным тут и там намёкам мы всё ещё не поняли, какова глубина этого конфликта, то в какой-то момент автор проговорит нам его в самых откровенных фрейдистских эпизодах, смешанных с мифами о Кроносе, который пожрал своих детей.

Книга распадается на череду талантливых, но слабо связанных друг с другом эпизодов, чаще — воспоминаний. Жан без конца рефлексирует, страдает, купается в мыслях о смерти. И конечно, раз он преподаёт латынь, не обойдётся без Апулея и Вергилия.

Я действительно пыталась посочувствовать этому человеку, сломавшему хребет в попытке убрать гигантского отца с пьедестала, но чаще Кальме вызывал голое раздражение. Хотелось встряхнуть Жана и дать направление к психотерапевту, а не в очередной раз слушать, какой его отец великий фаллический символ, а сын — жалкий импотент.

"Как убить себя, не переставая жить с широко зажмуренными глазами и плотно открытой душой". Или "как умереть, считая виноватым в своих жизненных ошибках кого угодно, кроме самого себя".

Если назвать эту книгу так, то название будет больше соответствовать содержанию и настроению. Назвав книгу "Людоед" автор, пожалуй, показал свою солидарность с главным героем этого небольшого (на два глотка) романа. Но не буду спойлерить.

Не знаю за что тут дали Гонкуровскую премию. До уровня того же Гари далековато. Впрочем, для знакомства с этим автором пойдёт. Может и прочитаю у него что-то ещё.

Велика та поважна сім'я лікаря, де 5 дітей, великий дім і вдячні пацієнти, що його боготворять. Але як так сталося, що діти чимдуж тікали з дому, щойно подорослішали? Що дружина стала річчю, послушною,  безвольною? Що наймолодший син на 4 десятку не може оговтатися, і щоразу зважує свої вчинки під призмою схвалення батька?

Жан Кальме - викладач латини, якого поважають колеги і люблять учні. Це самотній чоловік, який відгороджується від світу, шукаючи щастя в дрібницях. Проте щохвилини на його плечі лягає ще важчий вантаж батькового виховання. Навіть після смерті лікаря, чоловік не може звільнитися. Не допомагають кремація тіла, розміщення урни далеко від дому, гра в мовчанку з рідними.

З перших хвилин читання відчувається шалена хвиля відчаю та депресивності історії. Хоча немає описів знущань, як я зрозуміла, в фізичному плані їх зовсім не було, і в моральному також не надто критичні, гг все рівно отримує важкі травми. Особа батька описана як дуже неприємна особистість в середині сім'ї, і шанована поза нею. Усвідомлюючи, що й матір яка мала страждати все життя, після смерті тирана взагалі втрачає сенс життя і тужить за ним. І все це вкорінюється у кожному герої, завдяки їх замовчанню, униканню тем минулого.

Дивна і незвична манера опису подій, наповнена афоризмами, які потрібно зозкрити на рівні відчуттів. Багато еротичних сцен, які завуальовані настільки, що важко розібратися чи це подія, чи фантазія героя. А в інший момент це переходить  в прямий текст з докладними описами. Можливо тут вплинула цензура років написання книги.

Попри все, читаючи, дійсно проживаєш всі історії героя, і відчуваєш відчай, наче власний. Тому, я би не радила її людям чутливим і схильним до депресій. Це 100% драма з глибоким і важким сенсом. Не зважаючи на маленький об'єм, не призначена для відпочинку чи затишного вечірнього читання.
⠀