
Нобелевская премия по литературе - номинанты и лауреаты / Nobel Prize in Literature
MUMBRILLO
- 415 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Прочитал за два дня. Второй день читал, а первый учился произносить Видиадхар Сураджпрасад Найпол.
Знаете, что такое политкорректность? Это когда нобелевские премии вручают Мо Яням за то, что они китайцы, Найполам за то, что они индусы, а Солженицыным за Сталина. Еще лучше быть одноногой негритянкой-лесбиянкой, загнанной в еврейское гетто арабскими шовинистами. Всеобщее типа равенство, братство и этот, гуманизм. При чем здесь литература - не совсем понятно. Зато более понятна формулировка "за вклад в литературу". То есть - вклад политический. Пусть тогда мне вручат нобелевку по химии, ибо я в первых рядах тех, кто за свою жизнь продегустировал очень много жуткой дряни.
Кстати, мужчина на лайвлибе - это тоже политкорректность. Давно пора ввести цветные ники, знаковые отличия и всякие другие плюшки, чтобы потом не говорили, что у нас только женщины читающие.

Мне очень редко хочется хвалить аннотации, но "Полужизнь" - это как раз тот случай. Мало того, что её писал человек, очевидно, читавший роман, так он ещё и явно потратил время на осмысление прочитанного. А уж вопрос "Своей ли жизнью я живу?" и вовсе способен вогнать в классический осенний депрессняк. Есть только один нюанс. В этом вопросе нет абсолютно никакого смысла, если вы не намерены изменить свою жизнь и привести её в созвучие со своим внутренним миром. Для этого не надо даже быть особо деятельным человеком, но для некоторых и принятие решения что-то кардинально поменять - уже сродни подвигу.
Вилли Чандран - из тех, кто будет мучиться, влачить какое-то подобие существования, но вряд ли предпримет хотя бы какое-то усилие над собой. И я имею ввиду даже не действия, а банальную попытку сначала разобраться, кто ты и что ты. Это какая-то странная эмоциональная и интеллектуальная ленность, полнейшая аморфность, которая смотрелась бы очень органично в образе уставшего от жизни богача-аристократа, но входит в диссонанс с образом молодого индуса, перед которым лежит целый мир. Познавай. Учись. Впитывай. Пробуй. Но Вилли почти ничего не цепляет, как сказали бы современные подростки. На календаре, прошу заметить, 1950-е годы. Стильный и сдержанный Лондон после яркой Индии, жаркая португальская колония после туманного Лондона - смена места жительства словно смена планеты. Но Вилли оживляется лишь раз в десятилетие, когда раскрывает для себя радости половой жизни. Но даже и в этом смысле всё происходит случайно, каждый раз по инициативе других людей. Вилли не хватает пороху даже скатиться в разврат. И даже решения, которые он принимает - уехать в Африку вслед за любимой женщиной (а любимой ли?..) и вернуться спустя многие годы в Европу - это и не решения вовсе, а попытка спрятаться от мира, в котором сначала молодой человек, а потом уже зрелый мужчина просто не знает, что делать. Не желая становиться учителем в Англии и возвращаться на родину, потому что, испив из источника культуры, он презирает своих родичей, которых и раньше-то не жаловал, он убегает в затерянное в буше поместье, чтобы стать "содержанкой", чтобы своим мужским присутствием облегчать Ане управление, чтобы что?.. Ездить на званные обеды в такие же поместья? Таскаться по грязным борделям? Читать книги и рассуждать о жизни? Унизительная, как мне кажется, роль для мужчины. И как только этот тихий мир рискует рухнуть и стать неудобным, болезненным, острым, тем миром, где придётся принимать решения, Вилли вдруг вспоминает, что это "не его земля", и опять бежит. Очень символично, что бежит он к сестре в Германию, где опять слоняется по городу, вспоминает прошлое и, кажется, не особо представляет, что ему делать с будущим. Полужизнь. Воистину, не могло быть формулировки точнее.
Вилли как человек и мужчина неприятен мне во всём: в своём незнании и неумении разобраться в себе, в искусственности, с которой он клепает свою книгу, в двуличии и удивительно не порядочном отношении к приятелям и женщине, за чей счёт он живёт. Но это всё не редкость, видела сама тысячу раз. Что меня действительно удивляет, так это имперское высокомерие. В силу какой ошибки в теле щуплого индийского паренька оказалась душа герцога эпохи расцвета империи? Или это голос браминских генов?.. Вообще, интересно, конечно, насколько это образ Вилли, а насколько мысли самого Найпола, из тех же браминов, но нобелевского лауреата, на минуточку. Если бы такую книгу написал белый, особенно англичанин, его бы сожрали в прессе с потрохами, обвинили в неоколониализме, снобизме, шовинизме и дискриминации. А индусу можно. Он столетиями угнетался белыми и это вроде как позволяет ему с презрением относиться к африканцам, афроамериканцам, арабам, мулатам, креолам... Так и хочется сказать: ну так сиди у себя дома и радуйся. Но нет, соотечественников он стыдится и тоже презирает. По касательной проскакивает печальная и неприятная мысль о том, что человек часто ищет тех, кто ниже и хуже, чтобы выше поднять собственную голову.
В каком-то смысле я, наверное, не до конца поняла, что же хотел сказать автор, зато прививку от полусуществования получила. Если однажды я почувствую, что моя жизнь созвучна этой книге, это будет знак подхватываться, меняться и менять.

Давно наблюдала такую закономерность - не всегда люди, заслуживающие жалости, заслуживают еще и симпатию. Никакая не закономерность, говорите? Заслуживают? Но если утверждать противное, мир будет кишеть всякими уродствами, считающимися симпатичными. Брр. Абсурд.
Вот, например, эта книга. Точнее, ее главный герой. Плачет, плачет. Всю свою жизнь разбирает. И жалко его, бедного. И все человечество в его лице жалко. Но какой же кусок экскремента! Не буду рассказывать что он там делал, хотя все уложилось бы в одно слово - ничего. Гораздо содержательнее вышло бы повествование чего он не сделал.
Меня волнует другое. Автор. Хотел добиться сочувствия к жителям стран третьего мира? Может быть. Но явно не симпатии для них. Так сложилось, что в процесс формирования человеческого общества, точнее, в его очаги в местах отдаленных, вторглись другие человеческие культуры. Более практичные и циничные. С четкой установкой понимания собственного превосходства. Нельзя не признать уродливыми последствия для тех, кто имел несчастье принимать у себя превосходного белого человека. Травмированы целые народы этим превосходством. И нескоро от своих травм оправятся. Да и оправятся ли?
Автор заставит нас заглянуть в душу одного травмированного. От чего он только не травмировался! Оттого, что в Индии кастовая система. Оттого, что в Индии белые люди нанесли урон кастовой системе. Оттого, что он учился в Лондоне и лучше бы не учился. Оттого, что написал книгу и лучше бы не писал. Оттого, что поехал куда-то и лучше бы не ехал. Оттого, что индиец. И это при том, что судьба ему благоволила. Но травмированному хоть благоволи, хоть не благоволи. Результат один - трусливое несчастье, он будет им упиваться и все вокруг должны относиться к этому с … Возвращаюсь к вопросу, волновавшему меня выше - как такому чуду симпатизировать? Хотя, мазохистов хватает. На вкус и цвет, как говорится, но потом не плачь.
Автор оставит нас в замешательстве. Как так? Жалел, жалел. Вводил, вводил в курс дела. Живописец он умелый. Я увидела все, что он описал, я поняла о чем он. Я поверила. Нам бы проникнуться, но нет, читатель, трезвей. Посмотри на этого героя во всей красе!
Часто, читая что-либо про человеческую неустроенность и связанные с этим взрывы экзистенциальных мук, сверкающих клубами мозговой пыли я впадаю в недоумение - ну, почему, почему этим людям никто не подсказал, что можно устроить свою жизнь, занявшись трудом, увлекшись им? Ну да, скучно. Писать не о чем будет тогда.
Вывод по прочтении просится страшный. Лучше бы белый человек сразу всех цветных людей добил? Что бы не мучились? И других не мучили, в том числе друг друга? А с другой стороны, зачем человеку добивать другого человека? Он и сам добьется. А не добьется, значит жизнеспособен, имеет право жить… Полужить. Но зачем? Одни вопросы.

Это ты должен запомнить. Африканцы могут и не бояться тебя или меня, но они бояться друг друга. Каждый может пойти к колдуну, и поэтому даже у самого маленького человека есть сила. В этом смысле у них больше справедливости, чем у нас.

Беда в том, что я не могу отправиться в город и найти себе девушку самостоятельно. Никто меня этому не учил. Я не знаю, как заговорить с незнакомой девушкой, когда можно до нее дотронуться, взять ее за руку или попытаться ее поцеловать. Когда отец рассказывал мне историю своей жизни и жаловался на свою сексуальную неумелость, я смеялся над ним. Тогда я был ребенком. Но теперь оказалось, что я ничем не лучше моего несчастного отца. Все мужчины должны учить своих сыновей искусству обольщения. Но в нашей культуре нет места обольщению. Наши браки планируются заранее. Искусство секса отсутствует. Здесь некоторые ребята говорят со мной о Камасутре. Дома никто о ней не говорил. Это книга для представителей высшей касты, и хотя мой несчастный отец - брамин по происхождению, вряд ли он когда-нибудь ее видел. Это философско-практическое руководство по сексу принадлежит нашему
прошлому, а тот мир был разрушен и уничтожен мусульманами. Теперь мы живем как мелкие животные в одной яме, не брезгующие кровосмешением. Лезем ко всем своим родственницам и постоянно полны стыда. Дома никто не говорил со мной о сексе и обольщении, а теперь я обнаружил, что это важнейшее искусство, которым должны владеть все мужчины

"...Я не знал, что делать с Шелли, Китсом и Вордсвортом. Когда я читал этих поэтов, мне хотелось сказать: "Но это же просто ложь. Никто так не чувствует"












Другие издания


