I Married a Communist

Единственное, что я могу сейчас сделать – выдохнуть бесконечно изумленное и восторженное «вау!». После «Заговора против Америки» я ожидала от Рота чего-то особенного, но о таком даже не мечтала; вроде бы все тот же автор, слог, проблематика текста, а будто писал совсем другой Филип Рот, старше и мудрее «заговорного» себя (а ведь на самом деле по хронологии книги расположены в обратном порядке).

«Муж» - это даже не роман, это целый исторический пласт, вместивший в себя эпоху «охоты на ведьм» в Америке и все с ним связанное. Странно, наверное, слышать про историчность книги, если больше половины персонажей являются вымышленными, а существовавшие в реальности находятся скорее на задворках романа, чем в его сердцевине. И эта странность больше чем оправдана, если приглядеться к главному герою книги – Айро: он не выглядит живым, реально существовавшим когда-то человеком. Он не более чем персонаж книги, которой порой вызывает жалость, а порой отвращение, как и Эва, Натан, Сильфида и многие другие. Он не картонный и надуманный, но и не настоящий, живущий, но не живой.

Но есть в романе и другой персонаж, на месте которого запросто представляется кто угодно, в которого действительно веришь, из-за которого книга и кажется настоящим куском реально существовавшей истории – Марри. Простой школьный учитель, семьянин, отец своей дочери и старший брат беспутного Айро. Человек-невидимка, один из двух рассказчиков, который почти не проглядывается за историей жизни своего брата, до последнего не раскрывающий, чем для него обернулась спокойная размеренная жизнь после начала «охоты». И именно из-за него роман так цепляет и выглядит таким живым, из-за простого человека, пострадавшего, собственно, ни за что – за желание добиться для таких же как он простых учителей лучших условий работы и за деятельность брата. И вот от этого не просто грустно, Марри не просто жаль – от его истории хочется выть волком, просто потому, что если Марри и не существовал в реальном мире, то сколько подобных ему людей потеряли все из-за охватившей страны паранойи?

И «Муж» ведь не о политике, хотя ее там много, не о коммунизме, которого еще больше, не о материнских комплексах, не о выборе каждого человека, не об антисемитизме, не о расизме, не о богатенькой жизни и уж тем более не о жизни бедной. Все это в романе есть, даже больше, намного больше перечисленного – там просто миллион самых разных тем, каждую из которых можно разбирать буквально по буковке. Все есть, но все не то. Просто потому, что вышеперечисленное – не что иное, как зубчики на колесе, перемалывающем человеческие жизни. Именно это колесо роднит «Заговор» и «Мужа», но в последней Рот идет дальше и глубже, выводит книгу на совершенно иной уровень и делает ее абсолютно восхитительной. И именно об этом колесе роман, о колесе, и о тех несчастных, что помогали ему молоть, и о тех, кого перемололи. Непередаваемо прекрасный и до безумного печальный роман, в котором счастливых людей нет. Больше нет.

Времена "охоты на ведьм" в Америке 50-х. Ух, как близко и знакомо все! Аж мурашки по коже от узнавания окружающей нас сегодня действительности. В принципе, чтобы сформулировать основную мысль и мэсседж романа, хватит одной циаты из него:

История жизни Айры Рингольда очень напомнила мне приключения Дикаря в "дивном новом мире" американского светского общества. Система ломает человека. Колесо истории рано или поздно стирает в порошок каждого, будь ты на вершине жизни или самом ее дне. Действенной стратегии выживания не существует, хоть геройствуй, хоть в "дисциплинированную печаль стоицизма" впадай. Разве что держаться от всего и всех подальше по возможности....

Между прочим, любопытно было узнать чуть больше о том, что значило быть школьным учителем в Америке 50-х. Размышления о профессии в целом, ее миссии. Да и вообще очень много животрепещущих тем и вопросов затронуто, прямым текстом и без прикрас. Моя любимая Америка 50-х больше никогда не будет прежней для меня. Филип Рот умеет рвать в клочья устоявшиеся стереотипы. Буду читать его еще.

Мне трудно, как никогда, написать отзыв на данную книгу... Причина кроется в том, что я сама не пойму, чем именно подкупило меня это произведение. Может быть, умение автора так реалистично и правдоподобно, ярко и захватывающе представить героев. Может, от того, что Рот не стремится приукрасить текст высокопарными словами и волнующими образами. Он просто пишет так, как оно есть, используя живой, пусть вульгарный и грубый, язык, но такой, на котором действительно могли говорить люди определённой социальной среды и образования. Так и представляешь перед собой этого яростного, вспыльчивого, в общем недалекого, Айрина Рина и его сумасбродную и истеричную, однако образованную, супругу.
Больше всего, мне хотелось понять, как все-таки относится автор к коммунизму. С одной стороны, он явно не симпатизирует американскому бомонду, с другой - главный герой, имеющий коммунистические взгляды, также не выглядит симпатично. Наблюдая за ним, не хочется начать веровать в коммунизм и начать его строить. Так до конца книги, это и осталось для меня загадкой. Однозначно буду продолжать читать произведения Рота!

Герой - американский коммунист, время - послевоенная Америка, исторический контекст - "охота на ведьм". Как и большинство книг Рота, эта - об Америке. И американца, наверное, все в ней должно будоражить, "открывать глаза", "заставлять пересмотреть" и т.п. Книга длинная, повествование ведется от лица девяностолетнего старца, неторопливо, как можно догадаться, почти без диалогов. Но Рот - удивительный рассказчик, интерес не теряется до самого конца, хотя все предпосылки к этому есть. В чем тут секрет, я не знаю. Но так и должно быть - если бы секрет было бы легко разгадать, мастер не был бы мастером!
P.S. Грош цена была бы этой книге, если бы ее смысл исчерпывался бы осуждением "красной паники", тем более, что главное художественное произведение на эту тему было создано в 1991 году. Я о фильме "Guilty By Suspicion", с де Ниро, который посмотрел весь мире Так что с самого начала надо пытаться сконцентрироваться не на коммунистической линии, а на подоплеке, на втором уровне текста. Так, во всяком случае, я буду делать, когда буду читать эту книгу во второй раз.