Catch-22

— А вы не перебивайте!
— Слушаюсь, сэр.
— И не забывайте «сэр», когда перебиваете, — вставил майор Меткаф.
— Слушаюсь, сэр.
— Вам приказано не перебивать? — холодно осведомился майор Меткаф.
— Да я же не перебиваю! — запротестовал Клевинджер.
— И не говорите «сэр». Приплюсуйте к его обвинениям, — скомандовал майор Меткаф капралу, который умел стенографировать. — Неперебивание без обращения «сэр».
— Меткаф, — сказал полковник, — вам известно, что вы болван?
— Так точно, сэр, — с трудом выдавил из себя майор Меткаф.

Всякий раз, когда становилось очевидно, что какой-нибудь крупный город вроде Рима, Неаполя или Флоренции будет вскоре занят союзниками, майор… де Каверли собирал вещмешок, получал в свое распоряжение самолет — причем получал, не сказав ни слова, а лишь указав на него морщинистым пальцем, но указав с такой повелительной непреклонностью, что никто не смел его ослушаться, — и улетал выполнять свои должностные обязанности. Дня через два после захвата города он возвращался в эскадрилью с документами на аренду двух роскошных квартир — для офицеров и нижних чинов, — в которых отпускники неизменно обнаруживали расторопно-приветливых служанок и поварих. А еще дня через два в крупнейших газетах мира появлялись фотографии американских воинов, штурмующих объятый дымным пламенем полуразрушенный город, и среди них всегда оказывался майор… де Каверли: он сидел, прямой, как шомпол, в неизвестно где добытой машине, глядя прямо вперед и не обращая внимания на взрывы снарядов, а справа и слева от него бежали вдоль пылающих домов или падали, сраженные вражескими пулями, гибкие пехотинцы с карабинами наперевес. Он казался абсолютно неуязвимым, этот всемирно известный и глубоко почитаемый в эскадрилье Йоссариана суровый старец с обликом праведного властителя.
А для немецкой разведки он был досадной загадкой, ибо американские военнопленные недоуменно умолкали, когда их начинали допрашивать про этого престарелого седовласого офицера с грозным бугристым челом и царственно пронзительным взглядом, бесстрашно и успешно возглавлявшего, как представлялось немцам, любое крупное наступление союзнических войск. Американскому командованию его личность тоже казалась весьма загадочной, и целый полк матерых обэпэшников рыскал по передовой, пытаясь разузнать, кто он такой, а целый батальон искуснейших офицеров из отдела социальной рекламы всегда был в боевой готовности, чтобы прославить его на весь мир, как только он будет обнаружен и опознан.