Повести и рассказы

Россия — место гиблое, так указывал ему здравый смысл. Всю ее разграбят и растащат до нитки, недаром же, в самом деле, на рейде дымят на весь рейд, жгут уголь союзнические корабли. Нужно торопиться рвануть и свой кусок.

«И это — жизнь, — раздумывал Семен Иванович, — бумажки, митинги, толкотня, наглое простонародье в грязных шинелях… Сумасшедший дом. Надо уезжать. Ничего здесь не выйдет, кроме пошлости».

Преодолеть застенчивость труднее, чем страх смерти;

Как человек с повышенной чувствительностью, он видел в окружающем лишь то, что страстно хотел увидеть. Это была почти галлюцинация наяву.

"Всё это очень просто: земля - бесконечно малая величина во вселенной, человек — бесконечно малая величина на земле, — какие же с ним могут быть счеты? Под микроскопом всё человечество — просто плесень, грибная туманность... А убить себя всё-таки не могу... Чёрт знает что такое... Не могу, поди ж ты..."

В конце лета Буров появился в конторе. Он осунулся, пожелтел, стал будто каменный. Он сказал, что ездил в Финляндию, хотел пробраться в Россию, но России больше нет, а есть кладбище и страшные люди, не похожие уже больше на людей, — все сошли с ума...

– Внушите солдатам, что мы с этих рубежей отходить не можем, не имеем права. Есть приказ, который мы называем «Ни шагу назад»…

За что ни схватись в этой проклятой России, – в руке кусок гнилья: старый мир – труп и призрак.

Нужно чувствовать эпоху: ударно-современный человек – это сыщик.

– Ну да, для хорошего буржуазного пищеварения анархизм – как красный перец во щах.