Приключения Тома Сойера

Только молитва не шла у меня с языка. Да и как же иначе? Нечего было и стараться скрыть это от Бога. И от себя самого тоже. Я-то знал, почему у меня язык не поворачивается молиться. Потому что я кривил душой, не по-честному поступал — вот почему. Притворялся, будто хочу исправиться, а в самом главном грехе не покаялся. Вслух говорил, будто я хочу поступить как надо, по совести, будто хочу пойти и написать хозяйке этого негра, где он находится, а в глубине души знал, что все вру, и Бог это тоже знает. Нельзя врать, когда молишься, — это я понял.

- Будем держать пленников в пещере, пока не заплатят выкупа.
- А что такое - выкуп?
- Деньги. Заставляешь их занимать, сколько можно у знакомых; ну, а если они и через год не заплатят, тогда убиваешь. Все так делают. Только женщин не убивают. Женщин держат в плену, а убивать не убивают. Они всегда красавицы, богатые и ужасно всего обятся. Отбираешь у них часы, вещи, - только разговаривать надо вежливо и снимать шляпу. Вежливее разбойников вообще никого на свете нет, это ты в любой книжке прочтёшь. Ну, женщины в тебя сразу влюбляются, а когда поживут в пещере недельку-другую, то перестанут плакать, и вообще их оттуда уже не выживешь. Если их выгнать, они поверятся, повертятся и опять придут обратно. Во всех книгах так.
(диалог Тома Сойера и Гекльберри Финна)

А ночью разразилась страшная гроза, с проливным дождём, ужасными ударами грома и ослепительной молнией. Том с головой залез под одеяло и, замирая от страха, стал ждать собственной гибели; он ни минуты не сомневался, что всю эту кутерьму подняли из-за него. Он был уверен, что истощил долготерпение Господне, довёл до крайности — и вот результат. Он мог бы сообразить, что едва ли стоило палить из всех пушек по мухе, тратя столько грому и пороха, но не нашёл ничего невероятного в том, что для уничтожения ничтожной букашки, как он, пущено в ход такое дорогостоящее средство, как гроза.