Искупление

Рука сестры оказалась гораздо тоньше и легче, чем мамина, и мальчик захлюпал носом.

И никакие примеры, почерпнутые из классической литературы, не помогали подавить обиду, и никакие уроки полезной критики не могли сподвигнуть ее на неповиновение. Курение на лестнице в те моменты, когда отец пребывал в министерстве на Уайтхолле, было единственной формой протеста, которую допускало ее воспитание, да и такой «бунт» требовал от нее немалой храбрости.

И не апатия удерживала ее – нередко она бывала неугомонной до раздражения. Просто Сесилии нравилось думать, что ее не отпускают, потому что нуждаются в ней.

Сесилия не могла здесь оставаться, знала, что нужно обдумать планы на будущее, но не делала ничего.

Будучи на два года младше, Брайони чувствовала уязвимость своего положения, тяжесть двухлетнего превосходства кузины, изящно давившей на нее, и собственная пьеса уже смущала ее и казалась жалкой.

Несмотря на то что возможность наказания обсуждалась, это ничуть не снижало его опасности.

Чистота души девушки сомнениям не подвергается и остается незапятнанной, несмотря на то что ей приходилось сталкиваться с окружающим миром, где полно грязи.

Кузина и кузены Брайони явно обладали способностью казаться тем, кем не были на самом деле.

Пятнадцатилетняя Лола и девятилетние близнецы Джексон и Пьерро были беженцами, пострадавшими в ходе суровой домашней гражданской войны.

Если в этом и таилась насмешка, Брайони игнорировала ее.