Собиратель реликвий

Даже зуб собаки излучает свет для тех, кто ему искренне поклоняется.

Мощи привлекают паломников. Паломники приносят деньги. Это наш бизнес, мы сами его выбрали.

– Нарс, нельзя залезать на стол в таверне и орать, что папа – содомит.

– Можно. Он же содомит.

– Знаешь, почему мне заказывают портреты? По стенам развешивать? Нет, все боятся забвения. Всем хочется бессмертия.

– Погоди, ты ведь подался в монахи…

– Было дело. График работы не устроил.

– А почему у нас не может быть Библии на немецком?

– Ну, потому что ни Моисей, ни Иисус, ни остальные по-немецки не говорили.

Крестьяне легко могли молиться во время работы, а поститься им и вовсе не составляло труда, ибо они и так всю жизнь постились в той или иной форме.

– М-да, разговоры у нас – лучше некуда, – вздохнул Дисмас. – Сифилис, папские свищи, полудохлый развратник-император, а теперь вот нищета и голодная смерть.

– Почему тех, кто хочет перевести Библию на наречие, понятное людям вроде нас с тобой, сразу же отправляют на костер?

Себастьяновы стрелы всегда пользовались спросом, и не только у Альбрехта. За годы своей карьеры охотника за святынями Дисмас видел их столько, что хватило бы на всю римскую армию.