Превращение

Все чаще и чаще озирая в последнее время свою жизнь, я ищу ту решающую, ту во всем виноватую ошибку, которую, может быть, некогда совершил, – и не могу отыскать ее. А ведь я, наверное, ее совершил, ибо, если б не так, если б безошибочным путем идя всю свою жизнь, я все же не достиг того, что хотел, то это было бы верное доказательство, что хотел я невозможного, а уж отсюда следует торжество полной безнадежности.

От этого раннего вставания можно окончательно обезуметь. Человек должен высыпаться

Вы только подумайте, сколько счастливых мыслей оказываются задушены одеялом, когда спишь один в своей постели, и сколько несчастных мечтаний это одеяло согревает.

... Да Вы бы и сами, если бы не были так смущены почувствовали, как это неуместно - рассказывать о любящей девушке человеку, который сидит в одиночестве и пьёт водку.

Я был холодным и твердым, я был мостом, я лежал над пропастью.

я, конечно, могу мечтать о чем угодно, о взаимопонимании тоже, хотя слишком хорошо знаю, что взаимопонимания не существует и что едва мы друг друга увидим, даже только почуем близость друг друга, мы потеряем голову и в тот же миг, охваченные иного рода голодом, даже если мы сыты до отвала, сейчас же пустим в ход и когти и зубы

Он готов был размозжить им голову кулаками, за такое поведение это было единственно возможное наказание, но это же были дети. Не мог же Блюмфельд убивать детей.

Свобода! Слов нет, свобода, возможная в наши дни, растеньице чахлое. Но какая ни есть, а свобода, какое ни есть, а достояние...

Как бы там ни было, но уже и в ту пору мое настороженное внимание привлек к себе стык двух наук — учение о взыскующем пищи песнопении.