
Настоящие Нигдеи
viktork
- 249 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Автор - «идеализатор». Да, во многом с книгой можно согласиться, преодолевая боль. Да, прошлое императорской России извращено и оклеветано. Да эрэфия имеет мало общего с исторической Россией и наследует не преодоленным традициям совка. Но не вступает ли автор в противоречие сам с собой, когда говорит, что против старого режима была тысяча крикливых «интеллигентов», потом вмешались Война и разведки. А так все было хорошо, империя шла от победы к победе? Часть о территории не вполне убедительна. Насколько нужна была Росси Польша (с «чертой оседлости») и не нужна Аляска? Идеализируется и самодержавный режим, российский вариант старого порядка. Прирост территорий Петербургская империя обеспечила с лихвой, а вот внутреннюю стабильность вряд ли. «Старый порядок» в России продержался чуть ли не дольше, чем во всех других государств Европы, но не это ли не дало возможности своевременно адаптироваться к новому и предопределило наиболее разрушительную катастрофу именно в нашей стране. В Войне 1914-1918 года империи разрушились, а выжили национальные государства (или империи не континентальные, а с заморскими колониями, впрочем, скоро пришел и их черед). Кроме того, имперскость и неразвитость национализма не позволили стране и народу сопротивляться бандам интернационалистов. А именно они, по Волкову были ударной силой большевиков.
Про то, что многие обстоятельства мешают воспринять историческое наследие, верно. Но что именно нам нужно от этого наследия? Неужели же уверения, что все раньше, до проклятого большевистского переворота, было лучше. Критика постсоветской политики часто тоже верна, но в целом представителю РОВСа мешает его идейная позиция. Она выглядит морально совершенно правильной, но несколько музейной, что ли. Наука всегда страдает от увлечения идеологией, хотя настоящая наука и невозможна без сопутствующих идейных побуждений.

Сразу видно, с первых же страниц, что книгу ваял профессор, который видимо ведёт наискучнейшие лекции менторским голосом и заумными формулировками. Почему бы этому горе-писаке не донести как можно понятней до массового читателя то, что он хотел сказать, он ведь сам должен быть в этом заинтересован? Но нет - оно ему на фиг не нужно и он продолжает заумно вещать.
Добивает сложность изложения текст, который написан в дореформенной орфографии со всякими "ять" и прочим.
Даже не знаю, кого такая книга сможет заинтересовать. Мало того, что она нишевая из-за метода распространения, так ещё и нечитаемая от слова совсем. Никому не будет дела до того, что возможно, была проведена неплохая работа - как минимум над статистикой, которая попала в книгу.
Я - один из тех дурачков, кто повёлся на довольно провокационное название (видимо, на это и было рассчитано), но предостерегаю проходящего читателя от этого опуса.
Вот честно, лучше уж смотреть на сварку, чем читать эту книгу.

Для начала стоить сразу отметить - автор, при всех своих очевидных симпатиях, не столько превозносит РИ (и вообще ей-то досталось не так много упоминаний), сколько подсвечивает мифологию Гражданской и противоестественность устройства союза. Работа, безусловно важная, хотя и стремительно устаревающая.
Дело в том, что Волков - очень хороший историк, но такой же слабый публицист. Он прекрасно ориентируется в исторических фактах, но не может связать их с realpolitik и предложить свой образ будущего. Пессимист, отчего конфликтен, отчего невостребован - например, Сергей Владимирович показывает, что распад союза естественное следствие принципов положенных в основу самого союза и не является контр-революцией любого рода. Следовательно, при его распаде не произошло смены элит - советская номенклатура и обслуживающая её интеллигенция сохранили власть и свои преференции.
При этом, у всех стран советского блока сохранились люди воспитанные вне советской традиции и, соответственно, имели образ куда вернутся. По очевидным же причинам, у стран бывшего союза, за редким исключением, таких людей не оказалось и требовать у истинно советских людей реконструировать романовскую belle epoque несколько наивно - как нельзя требовать от собаки быть кошкой, так нельзя требовать от вчерашних партийных деятелей реституции, декоммунизации и полного отказа от преемственности от советского режима.
Текущая задача подобной публицистики должна быть именно в укреплении тенденций на возрождение традиций, поиск и предложение любых форм преемственности. Так что как бы издевательски не было обставлено перезахоронение праха Деникина или Ильина, в конечном итоге окажется важен только сам факт перезахоронения, а не мелкая политическая возня вокруг события. Которая, к слову, уже забыта.
Сергей Владимирович совершенно справедливо ругает русских националистов, которые проповедуют национализм, которого никогда не было, укоряет их в том, что подобная идеология свойствена малым этносам - но при этом не способен соотнести со своими же словами об последовательном угнетении русского народа советским строем. В конце концов эти самые националисты - вчерашние советские граждане, та самая интеллигенция очередного первого поколения. И вновь: здесь задача публициста не демотивировать патриотическую публику, а рассказать о том, что работало и не работало, чего было с излишком, а чего не хватило.
Работа важная и полезная, но таких вещей нужно больше: десятки, а то сотни книг, сериалы, фильмы, пьесы, игры.

В каком-то смысле создание империи есть торжество и свидетельство состоятельности некоторой национальной государственности.

В основе представлений о российской государственной традиции лежит образ некой «русской системы», которую одни воспринимают как абсолютное зло, в интересах процветания страны подлежащее безусловному искоренению, другие — как драгоценное выражение самобытности, долженствующее быть положенным в основу дальнейшего развития. То обстоятельство, что эта мыслимая конструкция имеет мало общего с реально существовавшей исторической Россией — Российской империей — такой, какая она была ко времени своей гибели и какой должна была стать, если бы её развитие не было насильственно прервано, и те, и другие предпочитают игнорировать. На эту конструкцию обычно никто и не посягает, лишь трактуя её с оценкой «плюс» или «минус». Основные её черты (насколько можно составить представление по многочисленным публикациям на эту тему) суть следующие.
Базовой чертой «русской системы» принято считать «тоталитарное сознание», симбиоз рабства и деспотизма, патологическую склонность к коллективизму вообще («общинное начало») и социализму в частности. Соответственно с этим революция представляет собой закономерное проявление «русского духа», периодически воспроизводящего себя в обновленной оболочке, а советский режим в целом и сталинизм особенно — естественную форму бытия. Основной смысл этих представлений состоит в отождествлении исторической России с СССР, т.к. для эта связка для одних служит к отрицанию российской государственности, для других — утверждению советской.

Старая Россия ушла для нас на дно, как Атлантида, традиция радикально прервана, а поколение родившихся в 50-х — последнее, заставшее ещё в живых её людей. Двух поколений, выросших при советской власти, оказалось более чем достаточно, чтобы представление о реалиях исторической России в общественном сознании было полностью утрачено. Российская империя продолжает оставаться объектом мифотворчества. К сохраняющимся в основном стереотипам советского времени добавились искаженные представления, порожденные «демократической», «патриотической» и национал-большевистской публицистикой, причем ими зачастую вычленяются и постулируются одни и те же, по существу неверные, «родовые черты», якобы присущие исторической России, которым лишь дается противоположная оценка.
Причина вполне очевидна: революция, положившая конец российской государственности, отличалась от большинства известных тем, что полностью уничтожила (истребив или изгнав) российскую культурно-государственную элиту — носительницу её духа и традиций и заменив её антиэлитой в виде слоя советских образованцев с небольшой примесью в виде отрекшихся от России, приспособившихся и добровольно и полностью осоветившихся представителей старого образованного слоя. Из среды этой, уже чисто советской общности, и вышли теоретики и «философы истории» нашего времени всех направлений — как конформисты, так и диссиденты, как приверженцы советского строя, так и борцы против него, нынешние коммунисты, демократы и патриоты. Социальная самоидентификация пишущих накладывает на освещение проблем российской истории сильнейший отпечаток. Реально существовавшая дореволюционная культура абсолютному большинству представителей советской интеллигенции «социально чужда». Лиц, сознательно ориентирующихся на старую культуру, среди нынешних интеллигентов относительно немного: такая ориентация не связана жестко с происхождением (создающим для неё только дополнительный стимул), а зависит в основном от предпочтений, выработавшихся в ходе саморазвития, а именно условия становления личности интеллектуала в советский период менее всего располагали к выбору в пользу этой культуры.
















Другие издания

