Фактологичность. Десять причин наших заблуждений о мире – и почему все не так плохо, как кажется

Чтобы понять, чего на самом деле следует бояться и как защитить близких от опасности, нужно научиться сдерживать инстинкт страха и смотреть на реальное количество смертей. Дело в том, что «пугающее» и «опасное» не одно и то же. Пугающее сопряжено с предполагаемыми рисками. Опасное — с реальными. Если уделять слишком много внимания пугающему, а не опасному, то есть уделять слишком много внимания страху, — энергия стремительно растрачивается зря. Именно поэтому перепуганный молодой врач думает о ядерной войне, когда полагается лечить гипотермию, а население Земли ужасается землетрясениям, авиакатастрофам и невидимым веществам, пока миллионы людей умирают от диареи и морское дно становится подводной пустыней. Я предпочту бояться мегаопасностей сегодняшнего дня, а не опасностей нашего эволюционного прошлого.

Специалисты по материнской смертности, которые понимают проблему молотков и гвоздей, видят, что для спасения жизней беднейших матерей важнее всего не обучить как можно большее количество местных медсестер делать кесарево сечение и не обеспечить лучший уход при серьезных кровотечениях и инфекциях, а наладить транспортировку пациенток в местные больницы. Мало толку от больниц, если женщины не могут до них добраться — если нет машин скорой помощи или нет дорог, по которым эти машины могли бы ездить. Подобным образом специалисты в сфере образования знают, что часто обучению способствует не большее количество учебников и даже не большее количество учителей, а более широкое распространение электричества, потому что так ученики получают возможность делать уроки после захода солнца.

Представьте, будто мир — это недоношенный младенец в кувезе. У малыша серьезные проблемы со здоровьем, поэтому за его дыханием, сердцебиением и другими важными показателями постоянно следят, чтобы не пропустить ни малейшего изменения в лучшую или худшую сторону. Через неделю он начинает идти на поправку. По всем параметрам ему становится лучше, но вынимать его из кувеза еще нельзя, потому что он по-прежнему в критическом состоянии. Можно ли в таком случае говорить, что малыш идет на поправку? Да. Безусловно. Можно ли говорить, что он в тяжелом состоянии? Да. Безусловно. Разве фраза «ему становится лучше» подразумевает, что все в порядке, поэтому нам пора расслабиться и забыть о тревоге? Вовсе нет. Есть ли основания выбирать лишь один вариант для описания состояния малыша и говорить, что либо он еще плох, либо он идет на поправку? Нет. Оба утверждения истинны. Малыш в плохом состоянии, но идет на поправку. Ситуация плоха, но становится лучше. Одновременно.
Именно так и нужно думать о текущем состоянии мира.

Чаще всего, когда я упоминаю низкую рождаемость в Азии, мне отвечают: «Должно быть, это из-за введенного Мао правила об одном ребенке в семье». Однако резкий спад с шести до трех детей на женщину случился в десятилетие, предшествующее введению политики «одной семье — один ребенок». За 36 лет действия этой политики за год ни разу не рождалось менее 1,5 ребенка на женщину, хотя в ряде стран, где политика не вводилась, например на Украине, в Таиланде и Южной Корее, показатель упал гораздо ниже. В Гонконге, где также не действовала политика Мао, он снизился до менее чем одного ребенка на женщину. Все это свидетельствует о том, что важны были и другие факторы, помимо решительного приказа влиятельного человека: я перечислил их, объясняя, почему женщины решают заводить детей.

Складывается впечатление, что при неблагоприятном развитии событий мы инстинктивно ищем виноватого — конкретного человека с плохими намерениями. Нам нравится думать, что все происходит не без причины, а в результате сознательных действий людей, ведь иначе мир кажется нам непредсказуемым, непонятным и пугающим.
Инстинкт обвинения заставляет нас преувеличивать важность индивидов и отдельных групп. Этот инстинкт искать виноватого ограничивает нашу способность поистине глубоко понимать мир, ориентируясь на факты: из-за него мы теряем концентрацию, потому что ищем, кого обвинить, а затем, наконец определившись, кому следует врезать, перестаем искать другие объяснения. Все это лишает нас способности решить проблему или предотвратить ее повторное возникновение, поскольку мы порицаем виноватых, чересчур упрощая ситуацию, вместо того чтобы анализировать более сложную истину и направлять энергию в верное русло.

В 1950-х годах датский врач Хальфдан Малер предложил Всемирной организации здравоохранения способ искоренить туберкулез. В рамках его проекта в деревни Индии отправили небольшие автобусы с рентгеновскими аппаратами. Идея была проста: победить одну-единственную болезнь. Планировалось сделать рентген всему населению, найти больных туберкулезом и вылечить их. Но ничего не вышло, потому что людям не понравился такой подход. У всех них была куча проблем со здоровьем — и наконец к ним приехал автобус, полный врачей и медсестер. Однако они не лечили переломы, не давали лекарства от диареи и не помогали женщинам при родах. Они только делали всем рентгеновские снимки, ища заболевание, о котором никто из этих людей и не слыхивал.
Провал этой попытки искоренить одно-единственное заболевание привел к возникновению идеи о том, что вместо борьбы с отдельными болезнями лучше обеспечить и постепенно улучшать первичную медицинскую помощь всему населению.