1
Ваша оценкаAls im Ermland, im Keller eines alten Bunkers, ein Skelett gefunden wird, glaubt Staatsanwalt Szacki an einen Routinefall. Doch dann stellt der Rechtsmediziner fest, dass es sich bei dem Toten um einen Mann namens Najman handelt, der bei lebendigem Leib in Natronlauge aufgelöst wurde. Und während das Skelett vollkommen unversehrt ist, fehlten Najman zu Lebzeiten zwei Finger. Wenig später überstürzen sich die Ereignisse und machen den Fall zu Szackis bislang persönlichstem: Seine Tochter wird ent...
Жанры
Книга из цикла
Расследования прокурора Теодора Шацкого
2
3
Рейтинг LiveLib
4,2
43 оценки
- 544%
- 442%
- 312%
- 22%
- 10%
Ваша оценкаПрочитали 45Хотят прочитать 34
Рецензии
Аноним23 февраля 2020 г.Одиннадцать озёр для прокурора
Читать далееЖиви спокойно страна! Теодор Шацкий у тебя один и он неповторим.
Не знаю как так получается, что этот прокурор, в вечно элегантном покрое английского костюма и отчуждённости, не пьющий и постоянно мечтающий об интересных делах, желательно с трупами - стал рядышком с Харри Холле и Эберхардом Моком.
Явно же антипод по жизни и привычкам. А вот присоединился к компании литературных дебоширов и органичен до полной встроенности в галерею любимчиков.И казалось бы, что можно ещё написать и как именно о домашнем насилии? У Милошевского получилось. Просто, достоверно, подробно. До шевеления волос на затылке. От обыденности, от правдивости, от узнавания и, определенного рода, бессилия. За закрытыми дверями, часто под равнодушное молчание соседей, а иной раз под "аккомпанемент" самадуравиновата и, практически стопроцентно, вот убьет тогда и приходите.
Но дело даже не в том, что автор полноценно представляет нам механизм этого варианта семейного существования. И даже не в том, что вариантов причин терпения и оправдания насильника у жертв бывает разнообразно. И даже не в детях, для которых модель поведения становится единственно правильной и они продолжают следовать ей повзрослев, так и делясь на жертву и преследователя.
История получилась в большей степени об обществе, которое закрывает глаза, уши и рот. Упорно отворачивается от проблемы, а потом лицемерно вздыхает над уже свершившимся.Наш же прокурор, в очередной раз, поменял дислокацию. Оборвал все дела, знакомства и воспоминания по прежнему месту работы и наслаждается очередными провинциальными пейзажами и местечковым патриотизмом. Характер и привычки Теодора неизменны, седины и усталости прибавилось. Это ли слегка остепенило или вынужденное противостояние с подростковым протестом дочери, но как-то подёргивается наш герой внутренне от желания громкого и заковыристого дела.
Отличный, на все 207 косточек комплектации, скелет в старом больничном убежище не предвещал необычного и захватывающего. Кроме патологоанатома, увлеченного до экспериментаторства, не разобрался бы никто как можно быстро, малозатратно и наглядно проучить домашнего тирана. А уж поэтапность предъявления разнообразных по степени покалеченности свидетелей только подогревает общественность, правоохранительные органы, а главное самого неугомонного Шацкого. То что заинтересовало, для начала, из чувства эгоизма, стало ощутимо поддавливать на совесть. Заставило вспомнить о том, что так усиленно годами пряталось под доспехами - чуткость, сострадание, стремление к справедливости. Опытный манипулятор разыграл все возможные карты...и вот уже герой чувствует в себе задатки "карающего меча". Спорно, но, в некоторой степени, понятно и согласуется с характером и убеждениями.
А теперь мне придется вас расстроить. Не одной же мне в разочарованных пребывать. Все что написано во вступлении никакого отношения к яростному (в понятии ярости благородной) прокурору финала третьей книги отношения не имеет. То ли автору стало невыносимо скучно с этим занудой, глубоко в себе спрятавшего все эмоциональное, ранимое и склонное к эмпатии и вросшего в свои доспехи. Или он вообще решил порвать с писательством и на скорую руку расправился с наработанными образами. Напрочь. Хрясь и обломки, неподвластные восстановлению.
Вот так вот возился две трети рассказа с героем...а потом, как уже написала, хрясь. Резко нашему герою сносит крышу, он теряет одномоментно весь лоск цивилизации, образования. Потом, так же стремительно, впадает в стадию самобичевания и разрабатывает теорию, вполне жизнеспособную. Но! Автор перечёркивает всю логику повествования - не только герой превращается в совершенно незнакомого персонажа, но и концы с концами самих преступлений перестают сходиться, увязываться и даже пересекаться.
Отдельно замечу.
Есть проблема - серьезная, требующая изменений на уровне законодательной и исполнительной власти. Общественное отношение, в настоящий момент, выглядит просто чудовищно, а вещает вслух вообще непотребное.
Но автор, практически, взял на себе роль проповедника. Белые плащи и самосуд никогда не были и не будут панацеей.57900- Аноним23 февраля 2020 г.
Одиннадцать озёр для прокурора
Читать далееЖиви спокойно страна! Теодор Шацкий у тебя один и он неповторим.
Не знаю как так получается, что этот прокурор, в вечно элегантном покрое английского костюма и отчуждённости, не пьющий и постоянно мечтающий об интересных делах, желательно с трупами - стал рядышком с Харри Холле и Эберхардом Моком.
Явно же антипод по жизни и привычкам. А вот присоединился к компании литературных дебоширов и органичен до полной встроенности в галерею любимчиков.И казалось бы, что можно ещё написать и как именно о домашнем насилии? У Милошевского получилось. Просто, достоверно, подробно. До шевеления волос на затылке. От обыденности, от правдивости, от узнавания и, определенного рода, бессилия. За закрытыми дверями, часто под равнодушное молчание соседей, а иной раз под "аккомпанемент" самадуравиновата и, практически стопроцентно, вот убьет тогда и приходите.
Но дело даже не в том, что автор полноценно представляет нам механизм этого варианта семейного существования. И даже не в том, что вариантов причин терпения и оправдания насильника у жертв бывает разнообразно. И даже не в детях, для которых модель поведения становится единственно правильной и они продолжают следовать ей повзрослев, так и делясь на жертву и преследователя.
История получилась в большей степени об обществе, которое закрывает глаза, уши и рот. Упорно отворачивается от проблемы, а потом лицемерно вздыхает над уже свершившимся.Наш же прокурор, в очередной раз, поменял дислокацию. Оборвал все дела, знакомства и воспоминания по прежнему месту работы и наслаждается очередными провинциальными пейзажами и местечковым патриотизмом. Характер и привычки Теодора неизменны, седины и усталости прибавилось. Это ли слегка остепенило или вынужденное противостояние с подростковым протестом дочери, но как-то подёргивается наш герой внутренне от желания громкого и заковыристого дела.
Отличный, на все 207 косточек комплектации, скелет в старом больничном убежище не предвещал необычного и захватывающего. Кроме патологоанатома, увлеченного до экспериментаторства, не разобрался бы никто как можно быстро, малозатратно и наглядно проучить домашнего тирана. А уж поэтапность предъявления разнообразных по степени покалеченности свидетелей только подогревает общественность, правоохранительные органы, а главное самого неугомонного Шацкого. То что заинтересовало, для начала, из чувства эгоизма, стало ощутимо поддавливать на совесть. Заставило вспомнить о том, что так усиленно годами пряталось под доспехами - чуткость, сострадание, стремление к справедливости. Опытный манипулятор разыграл все возможные карты...и вот уже герой чувствует в себе задатки "карающего меча". Спорно, но, в некоторой степени, понятно и согласуется с характером и убеждениями.
А теперь мне придется вас расстроить. Не одной же мне в разочарованных пребывать. Все что написано во вступлении никакого отношения к яростному (в понятии ярости благородной) прокурору финала третьей книги отношения не имеет. То ли автору стало невыносимо скучно с этим занудой, глубоко в себе спрятавшего все эмоциональное, ранимое и склонное к эмпатии и вросшего в свои доспехи. Или он вообще решил порвать с писательством и на скорую руку расправился с наработанными образами. Напрочь. Хрясь и обломки, неподвластные восстановлению.
Вот так вот возился две трети рассказа с героем...а потом, как уже написала, хрясь. Резко нашему герою сносит крышу, он теряет одномоментно весь лоск цивилизации, образования. Потом, так же стремительно, впадает в стадию самобичевания и разрабатывает теорию, вполне жизнеспособную. Но! Автор перечёркивает всю логику повествования - не только герой превращается в совершенно незнакомого персонажа, но и концы с концами самих преступлений перестают сходиться, увязываться и даже пересекаться.
Отдельно замечу.
Есть проблема - серьезная, требующая изменений на уровне законодательной и исполнительной власти. Общественное отношение, в настоящий момент, выглядит просто чудовищно, а вещает вслух вообще непотребное.
Но автор, практически, взял на себе роль проповедника. Белые плащи и самосуд никогда не были и не будут панацеей.45758 
Аноним6 марта 2020 г.От Бетты к Альфе
Читать далееЗигмунт Милошевский "Ярость"
Мне хватило только двух сильных историй о прокуроре Теодоре Шацком, чтобы проникнуться к нему уважением. Да и к самому автору Зигмунту Милошевскому тоже. Особенно его личное отношение к Сандомиру и извечный польско-еврейский вопрос во второй книге предвосхитило это окончательное мое мнение. Теперь просто понимаю - буду читать всё, что напишет автор. И пусть этот роман - последний о знаменитом прокуроре, закрыв последнюю страницу (пусть я и не остался полным фанатом Шацкого как примечательного человека в своем быту), я уже пожалел, что больше не прочитаю о нем ни одной строки боле.
А, может, новая серия детективов у Милошевского получится еще более успешной? Будем видеть, вся жизнь еще впереди!
Ну, а что же в "Ярости", стоящий ли роман? Если его противопоставлять с двумя предыдущими, то да. Совсем другие аспекты выходят здесь на передний план. Причем если говорить об отношениях в семье и их "внутренних разборках", часто превращающихся в откровенное насилие одного члена семьи над другим. А какая же это важная тема, ведь как сложно ее разрешать в семье, которая психологически неверно построена, и как же можно там кого-то наказывать, если часто бывает, что муж с женой все равно стоят там заодно. Но ведь есть исключения из правил, когда насилие должно все равно наказываться. Да, тут можно много думать и размышлять о многом, и, возможно, корректировать текущие законы.
Что же, недолго мы побыли в пунктах Гамма и Бетта, надо перемещаться дальше по звездному небосклону творчества автора..
Траекторию движения прокурора Шацкого представим в виде... созвездия Живописца. Первая книга - центральный район Варшавы - пункт Гамма, затем - Сандомир - пункт Бетта, теперь мы прилетели в Ольштын, находящийся практически в почти противоположном направлении от Сандомира, принимая за центр столицу (для полного представления нужно повернуть карту Польши где-то на 110-130 градусов против часовой стрелки.
Шацкий снова нашел новую пассию, правда, его дочь живет также с ним, вот уже и к Ольштыну постепенно привыкает герой, казалось бы, рутинное дело - скелет, найденый в темном подземном участке больницы. И снова эта упрямая человеческая черта - молчание, где скрываются разные эмоции, от боязни до чувства затронутости или даже откровенного умалчивания. Но наш герой все равно не сдается, также входит в состояние ярости, но идет дальше несмотря ни на что...
Да, снова неожиданный финал, снова жесткий темп и откровенный размышлизм автора (или только героя?) о важных социальных темах, снова тонкий юмор, снова личная жизнь работников сферы правоведения, которая не всегда может быть спокойной и доброй. Всё "по Милошевскому", должно понравиться любителям психологических детективов. Мне лично показалось, что в этой книге автор немного перестарался и вложил себя больше, чем героя. Как-то не до конца мы видим в рассуждениях интеллект именно Шацкого, и этот момент заставил меня снизить итоговую оценку роману. Не знаю, может, мне помешал это прочувствовать перевод романа на немецкий? Возможно, поэтому мне было читать его тяжеловато.
35608
Цитаты
Аноним22 сентября 2016 г.- Ти ж пам'ятаєш про принцип двох хвилин, правда?... Будь-які дії, що займають не більше двох хвилин, виконуємо відразу, так? Полегшуючи цим життя всім удома.
3132
Аноним25 марта 2018 г.Читать далее— Вы слишком умны, чтобы верить в то, что говорите. Подобного рода эксперимент просто обязан выйти из-под контроля. Сегодня вы бьете морды плохим мужьям, завтра же праведность вас опьянит настолько, что вы начнете исправлять берущих взятки политиков, нарушающих правила дорожного движения водителей и прогуливающих уроки учащихся. А потом придет некто, кто скажет, что мягкие средства не приносят никакого результата, что следует бить сильнее и грубее. Потом некто, которому уже станет хватать анонимных доносов, со строгой миной начнет утверждать, что нельзя сделать омлет, не разбив нескольких яицю И так далее… Вы что, и вправду этого не видите?
2157- Аноним25 марта 2018 г.
В школе нас окружает болтовня, предупреждающая нас перед выдуманными проблемами. Мы же знаем, что нам грозит наркомания, торговля живым товаром, вырезание органов, изнасилование в темном лесу, а вот о том, что делать, когда тебя лапает пьяный дядя, когда отец пропивает карманные деньги, а мать ежедневно вопит на тебя и обзывается — об этом в школе я не слышала ни слова. А ведь пригодилось бы. Диктаторы обязаны знать, что они не безнаказанны.
261
Подборки с этой книгой
Моя книжная каша
- 16 163 книги
Силуэт на обложке
- 1 088 книг
Детектив українською
- 449 книг
Четыре сезона. Зима больного.
- 112 книг
Польский детектив
- 60 книг
Другие издания
