Спектр

Есть в русском языке такое выражение – «не жилец». Произносят его обычно в адрес людей тяжелобольных, но порой и совершенно здоровый, бодрый, цветущий человек вызывает ту же самую мысль. Своим чутьём на подобных людей любят бахвалиться так называемые экстрасенсы и проповедники маленьких и воинственных культов. Мартин к высказываниям вроде «едва капитан погибшего судна вошёл, я понял – не жилец» всегда относился скептически, даже с раздражением – задним числом все крепки пророчествовать. Но теперь он готов был признать, что подобные «не жильцы» и впрямь существуют. Наверное, кто-то действительно чувствует грозящую им участь.

"– Я хочу поговорить о доверии, – сказал Мартин. – Не о том, что заставляет людей открывать друг другу душу, вместе рисковать жизнью… идти в разведку или в горы в одной связке… О самом обычном доверии, которому учатся с детских лет. «Веришь – не веришь?» – играя, спрашивают друг друга малыши… и не поймёшь, чему они больше учатся, верить – или лгать. Наверное, всё-таки лгать. В детстве есть хотя бы родители, которым доверяешь всегда и во всём. Споришь, ссоришься, но веришь. Стоит чуть-чуть повзрослеть – исчезает и это доверие. Конечно, кто-то умудряется сохранить его на всю жизнь, кто-то меняет на доверие любимой женщине или идеалам, Богу или надписям на этикетках… Но всё равно жизнь человеческая – это сплошной выбор. «Веришь – не веришь?» Я знаю ответ, веришь? Я знаю, что она тебя не любит, веришь? Я знаю верную дорогу, веришь? Я знаю, это вовсе не опасно, веришь? Я знаю, мы хорошо повеселимся, веришь? Каждому человеку, с которым мы общаемся, будто выставлены баллы доверия. Кому-то – средненькие, но почти во всём. Кому-то высокие – но только в тензорном исчислении или истории итальянской оперы. Иного выхода нет, увы. Никто из людей не владеет абсолютной истиной. И мы стараемся доверять в
меру. Так, чтобы неоправданное доверие не принесло нам слишком много вреда. И вся история человечества, по сути, есть уменьшение потребности в доверии. Мы заменили личное доверие общественными законами и обычаями. Мы построили государства – которым, быть может, и не доверяем в частности, но доверяем в целом. Мы стремимся расписать и регламентировать всю свою жизнь. Для каждого события должна быть готовая модель поведения. Лишь бы не полагаться на доверие… слишком уж часто оно нас обманывало. Слишком часто те, кто требовал доверия от всех, предавали каждого доверившегося. Мы играем в демократию и свободные выборы – потому что подозреваем, будто единоличный правитель немедленно сворует всю страну. Мы подписываем брачные контракты, делим в суде барахло и детей – потому что побоялись довериться до конца самым близким людям. Мы берём расписки с друзей, ссужая их деньгами; мы подписываем бумажку за бумажкой, заключая сделки; мы вывели специальные породы людей, не доверяющих никому и ничему. Мы обезопасились от потребности в доверии. Мы оставили его детям. Мы оставили его в прошлом – когда люди верили Богу, народ – царю, жена – мужу, друг – другу…
– Бог – Адаму, Авель – Каину, Самсон – Далиле, Фома – Иисусу… – подсказал ключник. – Недоверие – в природе человека, Мартин. Не было золотого века, когда доверие не несло в себе опасности. Не было и не будет. Костыли законов, адвокаты и полицейские, расписки и контракты – ваша плата за прогресс. О чём ты горюешь, Мартин? Такова природа твоей расы – и многих, многих… большинства рас галактики. Вопрос доверия – это не только вопрос знания, это и вопрос помыслов. Ты должен не просто признать, что кто-то обладает большим знанием, чем доступное тебе. Ты должен поверить, что ваши цели совпадают! Когда цели были просты – больше золота, мяса, вина и женщин, – народ и впрямь верил вождям. Когда вы стали думать о большем – доверие рухнуло. Это ваша плата за желание большего. За утопии и прожекты, за мечты и фантазии. За Бога в душе, за любовь в сердце, за книги и картины, за пророков и мучеников. Ты грустишь об утраченном доверии? Лишь самым простым истинам можно доверять без раздумий – материнскому молоку и золотой монете, крови врагов и теплу самок. Когда человек перестаёт тянуться к материнской груди, когда врага не обязательно убивать, когда свергнуты золочёные идолы и выбрана любовь, а не похоть, – человек уходит от бесспорных истин. Не грусти о слепом доверии, Мартин! Оставь его жестоким героям прежних времён. Оставь его детям, играющим в жестоких героев. Ты достаточно вырос, чтобы решать – когда есть место доверию.
– А если нет сил решать? – спросил Мартин. – Если разум говорит одно, а сердце – совсем другое? Если доверия хотят все – а поверить надо лишь кому-то одному?
Ключник улыбался.
– Значит, мне ещё рано решать? – спросил Мартин. – И надо вернуться к простым истинам, которые не подведут никогда? К шашлыкам у моря, крепкому вину, женщинам в поисках развлечений?
Ключник улыбался.
– Не могу, – сказал Мартин. – Мне хочется большего, ключник. Мне надоело верить бесспорным истинам – они слишком скучны".

Ключник шагнул к Мартину, и тот с дрожью в теле ощутил прикосновение к запястью маленькой волосатой ручки.
– Страх – скорлупа разума, устрашившегося непознанного, – прошептал ключник. – Страх – свойство каждой личности. Но случается и так, что страх становится свойством целого общества… Ты не должен бояться, Мартин. Ибо страх убивает разум. Страх есть маленькая смерть, влекущая за собой полное уничтожение…
Мартин нахмурился и продолжил:
– Я встречу свой страх и приму его. Я позволю ему пройти надо мной и сквозь меня…
Ключник, а затем и Мартин цитируют «Дюну» Фрэнка Герберта. Использован перевод на русский язык П. Вязникова.

В деле заварки чая, в том числе и зелёного, хитростей вроде бы и нет. Берёшь хорошую питьевую воду, берёшь чайник правильной формы и размера, споласкиваешь его кипятком, засыпаешь чай из расчёта одной чайной ложки на человека и одной – для чайника. Настаиваешь положенное время – очень важно не дать чаю перестояться, особенно зелёному! И пьёшь.

Но чай капризен и куда сильнее, чем кофе, зависит от того, кто его готовит. В чайник, кроме обязательных ингредиентов, надо класть чуть-чуть души. Вот тогда он получается. А некоторые знакомые Мартина хоть и использовали тот же самый сорт чая, заливали его таким же кипятком, отмеряли время по часам – получить божественного напитка не могли! Увы, но это суровая правда жизни. В таких случаях стоит пить «Lipton» и не мечтать о большем…