Собрание сочинений в 10 томах. Том 8

— Свет! - простирая руки к окну, восторженно крикнул Андрей Андреевич.  - Свет! Как прекрасен он, каждый день вновь нарождающийся! И какой ужас будет тогда, когда человечество будет ожидать холодною ночью нарождения зари, а она не придет. Нет ужаса больше! Недаром во все времена воспета золотая аврора!.. А будет день, когда погаснет свет в человеческих сердцах, и тогда люди узнают весь ужас жизни! Они не ценят света потому, что, ложась ночью спать, они уверены, что утром встанет солнце и осветит и согреет их... Они не ценят и света духовного, потому что не видят его. Солнца погасить никто из людей не может... Но погасят свет христианской любви в мире. Тогда посмотрим, что будет.
— Кто погасит?.. Масоны?.. - хмуро спросил Морозов. Андрей Андреевич был ему противен и страшен!
— Нет... не масоны... - коротко и резко кинул Андрей Андреевич. - Вы сами, потому что вы слепые... Слепорожденные... Вы не видите, как под самую душу вашу подкапывается дьявол, как все более тускнеет незримый свет вашей души. А когда он потухнет, будет хуже даже, чем если бы погасло самое солнце. На вас идет поход, а вы сами принимаете тех, кто идет погубить вас...
— Я вас не понимаю.
— И не поймете. И увидите - и тогда не поймете. Есть сила любви, и есть сила ненависти... Есть сила жалости, и есть сила презрения. Посмотрим еще, что сильнее!.. Вы вот христианин, а не верите ни в ангелов, ни в дьявола, в самом существовании души и Бога сомневаетесь... Я не связан никаким догматом определенной религии, а я вот знаю, что есть силы светлые и силы темные и что можно их употребить на борьбу с людьми. И я жду, чтобы увидеть,  кто победит: Серафим Саровский или Вельзевул?
— Что вы такое, Андрей Андреевич?
— Я русский... И по матери и по отцу русский, и потому дерзания во мне много. Евреи распяли Христа из страха и ненависти, а, живи Христос в России, Его распяли бы из любопытства: "Воскреснет или нет?" А и воскрес, так не поверили бы. Нет страшнее и лютее русского человека. Ему ни свои, ни чужие муки ничто. Он сам себя сожжет, но он и брата своего сожжет, можно сказать, смакуя, с удовольствием, и мать топором зарубит так, здорово живешь...
— Вы клевещете на русский народ. Это святой и чистый народ.
— Да, пока он со святыми и чистыми. А если ему нечистого подставят, вот тогда посмотрите. Знаете анекдот, как старушка ставила свечи перед картиной Страшного Суда, где были изображены ангелы и черти. Ангелу свечку поставила, подумала, подумала - и черту ставит: не знаешь, куда, мол, попадешь.
— Это вздор. Перед картинами свечей не зажигают.
— Это только анекдот.
— Скверный анекдот.
— А если этот анекдот пустить на всю Россию? Что тогда? Есть такие люди, что спят и во сне видят, как бы ее запалить со всех концов и самый пепел по свету развеять.
— Не сожгут.
— Деревянная она, Сергей Николаевич, деревянная, со слабой, трухлявой душонкой. Как еще запылает-то славно! И заливать не станут. Сами помогать поджигать будут.
— А кто поджигать будет?
— Кто?.. Да вы сами. Чтобы смешными да стыдными не показаться, чтобы от людей не отстать. Люди - конституция, и мы со свиным рылом - конституция. Люди - проституция - и мы туда же лезем. Нам все мало... У людей республика и нам подавай, да еще похлеще чужого. Вот они - мы какие!
Андрей Андреевич взял со стола три игральные карты и составил их воротами. Пальцем придержал, чтобы стояли.
— Вера, Царь и Отечество. Вот она, великая, единая и неделимая Россия. А вы крышечку-то, Царя, тихонечко снимите. Вот оно и полетело все к чертовой матери: и вера, и отечество. Вы думали об этом когда-нибудь?
— Это вздор.
— Нет, не очень-то вздор. Вот вы - офицеры... А вы на солдатиков посмотрите. Он ура-то орет, а сам думает: "Зачиво я сам не царь, а то мне бы царем быть али президентом"... Вы ему в глотку-то влезали? Думали, куда его толкнуть можно? А тут вам черта в стуле поднесут, сапоги всмятку и еще что-нибудь эдакое, что в нос серным запахом шибанет. Вы вот не думаете, а вы попробуйте подумать. Вы сперва в себя-то загляните. Вот так возьмите голову свою в руки, да и задайтесь вопросом: что мне на ум взбредет через минуту? Чего там ждать... Через секунду... Коли о девчонках не думаете, так и сами не знаете, о чем... Впрочем, я вижу, я вам надоел.

Мы летим сквозь пространство бездонное
В несчилимых сонмах светил...
Время ждет, монотонное,
Чтобы час прошел и пробил...
Время ждет с непреложностью вечности,
Словно зев, где ночь и тоска,
И скользят в его бесконечности
Все миры, как зерна песка.
Сердце бьет секунды томительно
И роняет в пасть темноты.
Этот бег миров ослепительный
Лишь приманка пустой мечты.
Сердце бьет, как маятник, ровное,
Счет столетий, минут и часов,
Чтоб пробить начало верховное
Той борьбы, где гибель миров.
(стихотворение О.Д.Гловацкой. Перевод с французского Ирина Янушевич)