Сладость на корочке пирога. Сорняк, обвивший сумку палача

иногда прикосновение может сказать больше, чем слова.

Нед протянул мне свои мозолистые пальцы и пожал мне руку с неожиданной нежностью. Как будто я прикоснулась к ананасу.

Кто-то на «Би-би-си» рассказал Руперту, что двадцать три процента его аудитории — это бездетные домохозяйки. Немало, не так ли? Но в «Волшебном королевстве» есть что-то такое, что удовлетворяет природную жажду побега. Именно так они и сказали Руперту: «природная жажда побега». Каждый хочет сбежать, не так ли? Тем или иным способом, имею в виду.

Фели однажды сказала мне, что никогда нельзя выглядеть уязвимо в незнакомой обстановке, но сейчас я подумала, способен ли кто-нибудь на это?

Нет, подумала я, оставлю-ка я их себе. Они мне могут пригодиться однажды, если придётся торговаться из-за каких-нибудь неприятностей с отцом, который не способен думать одновременно о марках и дисциплине.

Я не сомневалась, что отец пришёл бы в восторг от безупречного состояния марок, тонкости рисунка, аккуратности перфорации и дивного клея, но для меня это были просто такие штуки, которые клеишь на письмо ужасной тётке Фелисити из Хэмпшира, благодаря её за дурацкий рождественский подарок.

"Видишь ли, Флавия, молчание - иногда самое дорогое удобство."

И я бы вовсе не удивилась, если бы из-за розового куста выступил единорог и попытался положит голову мне на колени.

— И о чем Флавия де Люс размышляет на этом чудном старом сельском кладбище?
— Об уединении, — выпалила я, не желая быть намеренно грубой. Я просто сказала правду.
— Об уединении, — повторила она, кивнув. Я поняла, что мой колючий ответ не оттолкнул ее. — Об уединении многое можно сказать. Но ты и я знаем, не так ли, Флавия, что уединение и одиночество — не одно и то же?
Я слегка обрадовалась. Наконец-то я встретила человека, который кажется, задумывался иногда о тех же вещах, что и я.

Запечатанные рты спасают корабли.