Слово и дело. Книга первая. Царица престрашного зраку. Том 1

-Ого! Мой Ганс недаром восемь лет учился клеить конверты, теперь быть ему в России тайным советником...

(фон Кишкель с Митавы)

Ах, жизнь, жизнь...До чего же скоротечна ты!
Главное, чёрт побери, чтобы с пользой прожить - без этого нет истинного сына отечества. Добро, а не зло оставлять после себя надо. Деревья высокие после тебя, книги разумные, а дети пусть славные пусть останутся. Чтобы глаза в смерти смежая, увидеть в последний миг слёзы сожаления по себе, а не смех слышать торжествующий.

Нет, я бежал из Вестфаля прямо в Россию - страну ужасную, варварскую. А таких стран всегда боятся. И всегда в них заискивают. Теперь через этот порог посланники цесарей ползут на брюхе!

Анна Иоанновна открыла шкатулку: плотно-плотно, словно поросятки, лежали там сытенькие мешочки с золотом.
-Вот ровно тысяча, отдай ему - на лошадей.
Бирен половину золота отсыпал в свой карман.
-Лейба, - сказал он Либману, - я не хочу встречаться с этим человеком...Отдай ему - на апельсины.
Лейба отсыпал и себе - золотой "поросёнок" сильно отощал.
-Вот тебе...на пудру! - сказал он Сумарокову.

Речь Посполитая нам не указ, - разумно рассуждал старый татарин. - Они там кричат о свободе более, но кажинный пан за своё корыто держится. То нам, россиянам, не пристало! У нас корыто едино на всех - Россия наша, в него сольём труды наши общие, из него же и благосостояние своё дружно лакать станем...

Князь Юсупов

Все русские вообще желают свободы, но не могут согласиться между собой о мерах её и качестве и до какой степени им следует ограничивать самодержавие. <...> русская нация, хотя и много говорит о свободе, но свободы не знала, не знает и никогда не сумеет воспользоваться ею...

(Пруссия)