Заметки о войне на уничтожение. Восточный фронт 1941-1942 гг. в записях генерала Хейнрици

В последние три недели я пережил кошмары внутренних потрясений, душевных мук, сомнений и битв.Долг, повиновение, совесть и собственные убеждения боролись внутри меня. Никаких путей для отступления не было, не было возможности уйти от судьбы, если не считать смерти. Но самому стремиться к ней было бы мерзким кощунством. И так, когда меня терзали страшнейшие угрызения совести, когда требования громоздились на требования и не означали ничего иного, как бессмысленно жертвовать немецкими жизнями, когда случился сильнейший конфликт с Кейтелем, настаивающим на том, чтобы я повиновался, мне пришлось подчиниться ему, но одновременно я подал в отставку. Я объяснил ему, что требования собственной совести ставлю выше всех прочих обязательств. Я отошел в сторону и сказал, что не могу больше идти вместе с ним!

Снова и снова с полевыми жандармами и тремя преданными ему красноармейцами (крестьянскими детьми) он уходит на задание и никогда не возвращается, не пристрелив или не повесив нескольких разбойников. Но почти всегда эти люди встречают смерть со стоическим хладнокровием. Они никого не выдают и ни о чем не рассказывают. На многочасовых допросах они повторяют лишь: я выполнял приказ. 18-летний парень, назвавший себя командиром партизан-кавалеристов, сам надел на себя петлю, крикнул: «Я умираю за коммунизм» и спрыгнул вниз. Мой денщик, который ходил на рыночную площадь смотреть казнь, сказал: «Он буквально жаждал смерти».