The Complete Mars Trilogy: Red Mars, Green Mars, Blue Mars

— Раз уж они все равно сойдут с ума, почему бы просто не отправить первыми сумасшедших, чтобы избавить их от мучений? — предложил Мишель Дюваль.
В этом была лишь доля шутки. Он всегда считал критерии отбора умопомрачительным скоплением противоречий.

Когда степень опасности высветилась на экранах, они уже не чувствовали себя такими беспомощными. В этом не было логики, но возможность называть вещи своими именами — сила, благодаря которой любой человек считал себя в некотором смысле ученым.

– Ничто никогда не остается таким, как раньше. Все меняется от мгновения к мгновению. Что же до минеральной сознательности, так по мне, это чересчур мистично. Не то чтобы я был против нее, но все же…

— Тебе будет сложнее, чем мне, — сказал Фрэнк, осмотревшись.
— Русские к такому привыкли, — откликнулась она. — Эти шатры ничем не отличаются от московских квартир.
— Да-да.
Россия стала чем-то вроде гигантской Кореи, где был установлен тот же жестокий и четкий капитализм, где за видимостью демократии и обилием потребительских товаров скрывалась правящая хунта.

– Земные культуры насквозь невротичны, а когда невротичное сталкивается со здоровым, обычно оно становится еще более невротичным, чем когда-либо. А здоровое просто не знает, что делать.

Это мир действий, где слова влияли на действия не больше, чем шум водопада.

— Но, сэр, вообще-то многие на Марсе считают себя марксистами.
— Черт! Да хоть зороастрийцами, янсенистами или гегельянцами!
— Марксисты и есть гегельянцы, сэр.
— Заткнись, — бросил Фрэнк и оборвал связь.

«Для этого нужно обладать волей», — сказал Фрэнк Чалмерс своему отражению в зеркале. Эта фраза была единственным, что он запомнил из сна. Он брился, делая быстрые, решительные взмахи, чувствуя напряжение, переполненный энергией, готовой вырваться наружу, жаждущий приняться за работу. Осталась еще одна фраза: «Побеждает тот, кто сильнее того хочет!»

Наднациональные корпорации невозможно контролировать. Они портят Марс. Они эгоистичны, они заботятся только о себе. Наднационализм – новый вид национализма, только без патриотизма. Это патриотизм денег, болезнь! Люди страдают не столько здесь, сколько на Земле. И если ничего не изменится, люди начнут страдать и на Марсе. Корпорации уничтожат нас.

Настоящий момент - всё, что составляет нашу жизнь.