Белая гвардия. Записки юного врача

На чайнике верхом едет гарусный пестрый петух, и в блестящем боку самовара отражаются три изуродованных турбинских лица, и щеки Николкины в нем, как у Момуса.
В глазах Елены тоска, и пряди, подернутые рыжеватым огнем, уныло обвисли.

Елена раздвинула портьеру, и в чёрном просвете показалась её рыжеватая голова. Братьям послала взгляд мягкий, а на часы очень и очень тревожный. Оно и понятно. Где же, в самом деле, Тальберг? Волнуется сестра.

Узник, выпущенный на волю, носил самое простое и незначительное наименование – Семен Васильевич Петлюра. Сам он себя, а также и городские газеты периода декабря 1918 – февраля 1919 годов называли на французский несколько манер – Симон. Прошлое Симона было погружено в глубочайший мрак. Говорили, что он будто бы бухгалтер.

– План же был таков, – звучно и торжественно выговорил Шервинский, – когда война кончилась бы, немцы оправились бы и оказали бы помощь в борьбе с большевиками. Когда же Москва была бы занята, гетман торжественно положил бы Украину к стопам его императорского величества государя императора Николая Александровича.

Улица пустая вообще производит ужасное впечатление,...

Арифметика – жестокая наука.

И темно, как в ж...! Мороз. Иголками берет.

Велик был год и страшен год по рождестве Христовом 1918, но 1919 был его страшней.

У нас в России, в стране, несомненно, наиболее отсталой, революция, уже выродилась в пугачёвщину.

Никакой сигнализацией вы не остановите того развала и разложения, которые свили теперь гнездо в душах человеческих.