Миф о красоте. Стереотипы против женщин

Разве женское тело не заслуживает такой же целостности и неприкосновенности, как мужское? Есть ли разница между модой на одежду и модой на женские тела? Если предположить, что когда-нибудь формы женского тела можно будет видоизменять недорого, безболезненно и без риска для жизни и здоровья, должны ли мы хотеть для себя именно этого? Должна ли исчезнуть выразительность зрелости и старости? И если она исчезнет, будет ли это для нас потерей?

Имеет ли значение женская индивидуальность? Нужно ли заставлять нас стремиться быть похожими на кого-то другого? Есть ли что-то изначально неприемлемое в текстуре женской плоти? В наше время идея о несовершенстве женского тела пришла на смену прежним представлениям о несовершенстве женского ума. Женщины доказали, что в умственном отношении они нисколько не уступают мужчинам. Но являются ли наши тела менее совершенными, чем мужские?

Можно ли поставить знак равенства между красотой и сексом? Зависит ли сексуальность женщины от ее внешности? Имеет ли она право на сексуальное удовольствие и самоуважение просто потому, что она личность, или она должна заслужить это право своей красотой, как в свое время она могла заслужить его, только выйдя замуж? Что представляет собой женская сексуальность, как она выглядит? Имеет ли она какое-либо отношение к тому, как ее представляют в коммерческих целях? Является ли она тем, что женщины должны покупать как продукт? И что именно действительно притягивает мужчин и женщин друг к другу?

Красивы женщины или нет?

Конечно же, мы красивы. Но мы никогда по-настоящему не поверим в это, по крайней мере не поверим так, как должны бы верить, до тех пор, пока не сделаем первый шаг за рамки мифа о красоте.

Означает ли это, что мы не можем красить губы помадой, не терзаясь при этом чувством вины?

Как раз наоборот. Это означает, что мы должны отделить от мифа все то, что он взял в заложники: женскую сексуальность, чувство сопричастности и единения между женщинами, получение удовольствия от зрительного восприятия форм и цветов, чувственного удовольствия от осязания тканей — женские удовольствия, как «чистые», так и «грязные». Мы можем уничтожить миф, не только сохранив при этом нетронутыми секс, любовь, привлекательность и стиль, но и позволив им расцвести еще ярче. Я не нападаю ни на что, что позволяет женщинам чувствовать себя хорошо, — только на то, что делает нас несчастными. Нам всем нравится быть красивыми и желанными. Но вот уже больше полутора веков западные образованные женщины среднего класса находятся под гнетом идеала женского совершенства, который периодически изменяется. С помощью этого старого испытанного приема у нас отнимают все лучшее, что есть в женской культуре, и навязывают нам требования общества, в котором господствуют мужчины. В 1920-х эти требования предъявлялись к женскому оргазму, в 1950-х — к поддержанию домашнего очага, в 1980-х — к нашей внешности. И каждое поколение женщин попусту теряет время, обсуждая симптомы болезни гораздо активнее, чем саму болезнь.

Как пишет историк Питер Гай, в 1848 г. конвенция в Сенека-Фоллз, посвященная обсуждению женского Билля о правах, спровоцировала появление статей о «женщинах без пола», где утверждалось, что они стали активистками женского движения, потому что «были слишком отвратительны, чтобы найти себе мужей... Эти женщины начисто лишены личной привлекательности». Гай также рассказывает, что другой антифеминистски настроенный публицист описал их как «гибридный вид, не принадлежащий ни одному из полов, полумужчину, полуженщину». Когда сторонник женского движения сенатор Лейн из Канзаса представил на обсуждение петицию о предоставлении женщинам права голоса, выступая от лица «124 красивых, умных и успешных женщин», другая передовица заявила протест, утверждая, что «этот трюк... не пройдет. Мы готовы держать пари, что леди, о которых идет речь, не являются ни красивыми, ни состоявшимися. Девять из десяти наверняка старые и увядшие, с носом крючком и морщинами под ввалившимися глазами». А один врач отреагировал на феминистскую агитацию, описав таких «вырождающихся женщин как дегенератов с низким голосом, волосатым телом и маленькой грудью». По свидетельству Гая, «феминисток несправедливо называли несостоявшимися женщинами, наполовину мужчинами, курами, которые кричат петушиными голосами. Юмористические журналы и враждебно настроенные законодатели распространяли в эфире устрашающий образ отвратительных мужеподобных ведьм, выступающих в палате общин».