Прокляты и убиты

С первых страниц роман призван вызывать жалость и отвращение. Точнее, главным образом с первых страниц. И название первой книги – «Чертова яма» – подходит ей как нельзя лучше. Грязь, грязь, грязь и еще раз грязь, холод, голод: так пасут непослушное человеческое стадо, призванное стать борцами с фашизмом, так умело ведется подготовка советских войск. Поначалу кажется, что все это вовсе имитация, что народ обманывают, что никому не нужных людей сгребают в «чертову яму» гнить заживо – списали по требованию, пусть теперь варятся в собственном соку. Читая об этих ребятах, не верится, что они пойдут воевать, да и вообще, признаться, чувствуется отвращение к ним: необразованные, грязные, заведомо гнилые. Я, как любитель дисциплины, все думала – эх, стрельнуть бы показательно их за то, что они себе позволяют.
Однако продолжается это все не так уж и долго; постепенно просвечивается биография того или иного персонажа, чувства, почти всегда расходящиеся с поведением, и вот так, мало-помалу, человеческий мусор превращается в нормального, живого человека со своей историей и своим путем. Только лучше от этого становится лишь читателю, потому что над отвращением преобладают жалость и понимание, а вот будущим бойцам, понятно, нисколько не легче. Слишком долго киснут они в чертовой яме, в бесконечной грязи и бесконечном бездействии атрофируется все, что только может атрофироваться.
Вершиной всего этого, самым ярким моментом в чертовой яме становится показательный расстрел двух мальчишек-близнецов, которые наведались домой взять еды и самостоятельно вернулись обратно – тем не менее, глупышек сочли дезертирами и устроили науку всем здешним обитателям. Не такого показательного урока я жаждала. За беспредел, творимый традиционным русским быдлом – да, за такой бездумный поступок – нет. Однако беспредел власть имущими в основном игнорируется, зато шаг влево, шаг вправо…
Вскоре после этого прискорбного случая атмосфера несколько оживает. Сначала ребят отправляют на сельхозработы в деревню, где они, можно сказать, душу отводят и показывают себя со значительно лучшей стороны, еще позже, наконец-то, фронт. Переправа, переправа, берег левый, берег правый… И уж тут-то каждый себя показывает по-настоящему. Нельзя сказать, что условия много комфортней, но, по крайней мере, чего тут нет, так это отупляющего бездействия. Зато есть отупляющая надоедливость смерти – уже убили бы, надоело смотреть, как помирают другие. Надоели постоянная угроза, вечный недосып, вечный голод, вечный холод, в общем, все прелести боя.

Роман произвел на меня двоякое впечатление. С одной стороны, правду, пусть и горькую, читать всегда интересно, и самое что ни на есть реалистичное описание Великой Отечественной (ну, так скажем, ее кусочка) лично для меня не шокирующее, но так – хочется кивнуть с суровым видом, мол, и в самом деле, бравые песни и потрясающие самопожертвования – это только одна сторона медали. Но, с другой, неприятно цепляет, что язык здесь у Астафьева красочен буквально со всех сторон. Описание природы – лучше не надо! Все так ласково, истинно по-русски. А вот речь людская – упаси господи. Нет, конечно, понятно, что мат-перемат от солдатни неотделим, однако есть множество способов, которые дают понять, что человек матерился, в том числе простецкое «и он выматерился». Ни к чему до последней буковки прописывать мат. Мне это было неприятно, литература, пусть даже претендующая на суровую реалистичность, не место для подобных слов, и в этом меня ничто не разубедит. Еще одна неровность, вызвавшая у меня не неприязнь, но недоумение – зачем немецкую речь прописывать русскими буквами. Если уж в скобках написан перевод для простых смертных, почему было не прописать оригинал на немецком? Я могу понять такое написание, когда «диалог» происходит между человеком, знающим язык, и человеком, его не знающим, но когда такой метод в целом становится системой для всех ситуаций…
Ну, зато персонажи берут свое. Хорошо описаны людские судьбы, хорошо чувствуется и понимается каждый. И особенно удивительно сознавать, как это вначале раздражающие и вызывающие отвращение личности вроде Лехи Булдакова постепенно перешли в разряд особо полюбившихся персонажей, причем не абы как перешли, а честно, заслуженно. Может, все дело в том, что началось оно в чертовой яме, а, может, в том, что на войне человек, вольно или невольно, показывает самого себя во всех красках.

В заключение хотелось бы сказать, что вещь, конечно, не из легких – что в моральном плане, что в чисто читательском. Признаюсь, первые главы дались мне тяжеловато. Зато потом увлекло – сначала в чертову яму, потом на плацдарм, да так, что не оттащишь.

«Прокляты и убиты» - безусловно явление в военной литературе, написанное талантливо, с такой огромной болью, кровью и мясом, здесь очень много автора, его мировоззрения и мировосприятия. И чувствуется, что текст этот – итог, опыт раздумий и переживаний участника, опыт его осмысления и переосмысления событий и неожиданная трактовка взаимоотношений во время войны, конфликта морали и законов военного времени. Одна из самых правдивых книг о войне. Астафьев был одним из первых, кто показал ее именно с этой стороны. И получил после публикации свою порцию грязи и обвинений в очернении, принижении подвига народа и армии.
А я еще помню отношение собственного деда к войне. Он никогда, как бы я не просил его рассказать о войне, никогда даже полслова не рассказывал. Незадолго до его смерти, когда я был уже вполне развитым вьюношей 16 лет и спросил, почему, он впервые сказал – «Война, это настолько страшно и бесчеловечно, что я не буду ничего вспоминать». И прочитав «Прокляты и убиты», я начал что-то понимать. Сейчас все больше книг современных авторов изображают Великую Отечественную войну, как прогулку за славой и подвигами. Какое-то невероятное количество шлака про «попаданцев» выходит и их активно читают. Поэтому и ужасный, по сути и бездумию, лозунг -«можем повторить» поэтому и дети в форме 40х годов, маршируют под песни военных лет, и так же в форме молодые девчонки пляшут на батутах. Из памяти, траура по погибшим и почтения перед подвигом наших предков устраивается какой-то карнавал.
Это очень нужная книга. Огромная благодарность Виктору Петровичу, что успел, что книга вышла и ее уже не выпилить. И пусть я далеко не всегда согласен с автором и многие его постулаты мне претят, я искренне ее принимаю и не считаю, что книгу нужно запретить или сократить, как до сих пор призывают некоторые деятели. Это взгляд фронтовика, живого свидетеля и он такой, какой есть.

Буквально сегодня дослушал "Прокляты и Убиты" Астафьева. Знаете что? Меня в какие-то моменты как будто электрошокером били.

Я очень не люблю клише, мол если книга о войне, то ей невозможно ставить оценку или что это настолько тяжелое произведение, что я не мог его читать. На все эти клишированные штуки я скажу нет. Оценку я поставить могу, да и читать/слушать было не то что бы тяжело, скорее отрезвляюще.

Что я могу сказать слету? Мне очень понравился язык Астафьева, книга действительно написана крутейшим языком. Мне нравится как в романе выведены персонажи и как они говорят - они действительно живые, и гибель каждого из них это что-то очень реальное, как будто убивают твоего товарища. Мне нравится, что автор делает фокус на людях, на их боли, отчаянии, на переживаниях, на судьбах. Сюжета здесь как такового нет. Ну есть конечно - форсирование Днепра и удержание плацдарма, но это скорее фон.

Если проводить кинематографические параллели, то хочется сравнить эту книгу с фильмом моего любимого Стэнли Кубрика "Цельнометаллическая оболочка". В чем схожесть? В том как автор заставляет тебя вжиться в суть его персонажей. Учебка - как и в оболочке, так и у Астафьева, это место где царит какой-то потусторонней мир токсичной маскулинности, но в тоже время это место, где мы знакомство с главным героями, с которыми мы будем проживать всю боль и страх дальше. Очень классный авторский ход, а главное очень реалистичный.

Я знаю, что Астафьев воевал и во многом это произведение автобиографично, скорее всего некоторые персонажи книги - это реальные люди (судьбы), с которыми сталкивался автор на фронте. От этого становится не по себе. Это как смотреть кино в котором все актеры уже давным давно умерли. Даже не так, это как смотреть фильм в котором актеров действительно убивают на твоих глазах, как Брендона Ли в "Вороне" (и когда ты знаешь об этом, мурашки бегут по коже).

Невероятно сильное произведение о войне в отличие от картонно-героического роман Бориса Васильева "В списках не значится" (про этот роман я хотел написать отрицательный отзыв еще в прошлом году, но как то руки не дошли). Советую прочитать роман "Прокляты и убиты" всем, особенно сейчас.

Мне кажется очень важно упомянуть еще о том, что это книга очень долго была запрещена в СССР и читая ее ты прекрасно понимаешь почему. В целом посыл произведения тот же самый, что и в великих советских фильмах о ВОВ "Летят Журавли", "Судьба Человека", "Отец Солдата", "Восхождение", "Баллада о солдате" (если смотрели хоть одну из них вы понимаете о чем я), но там много антипартийной и антисоветской риторики.

В перовой части романа "Чертова Яма" есть очень круто (страшно/больно) прописанная сцена расстрела двух братьев близнецов, которая навела меня на мысль, о том, что все беды нашей страны в ее размерах, в ее ощущении безграничности. Можно обесценивать все что угодно, все восполним: ресурсы, людей, что угодно. Мы же большая и великая страна, что нам пару человек ради великой цели, а ведь эти люди столько могли сделать....

Что я скажу на последок. Просто читайте книги, читайте хорошие книги, думайте о том, что вы читаете. "Прокляты и Убиты" - отличный роман, который великолепно доносит до тебя мысль и опыт автора.

P.S. Главное губительное воздействие войны в том, что вплотную, воочию подступившая массовая смерть становится обыденным явлением и порождает покорное согласие с нею. В. Астафьев

Не уверен, что процитирую дословно, но как-то Лия Ахеджакова назвала "прокляты и убиты" единственной стоящей книгой о войне. Может быть это чересчур критично, но доля правды есть в её словах.
Произведение Виктора Астафьева поразило меня примерно также, как и "колымские рассказы" Шаламова и "архипелаг гулаг" Солженицына после первого прочтения.
Я думаю, что эту книгу стоит прочитать всем, кто интересуется войной и всем, кто любит нацепить георгиевские ленты на 9е мая и пойти жрать водку в лес. Каяться нужно, а не парады устраивать.

ЗДРАВСТВУЙТЕ!
Никогда не будет единого мнения, однообразных отзывов (критики, рецензий) на роман-эпопею Виктора Петровича Астафьева «Прокляты и убиты» (1990 - 1994гг)! Он сам это понимал и писал об этом в комментариях к роману.

Зато впечатляет огромный, незатухающий интерес к произведению автора родом из СССР. Роман читают люди среднего и старшего возраста, у которых есть уже сложившееся воззрение на Вторую Мировую и Великую Отечественную войну. Читать нужно и молодёжи, которая ещё формирует своё мировоззрение и будет жить после нас… Вот и автора уже нет. Умер В. П. Астафьев в 2004 году.

Я не могла пройти мимо этой книги не столько потому, что хотела понять хоть что-то о войне, а потому, что не вязались, привитые мне советской школой, учёбой, литературой, кинематографом, взгляды на самую немыслимую войну с теми открытиями, которые стали известны не так уж и давно: ГУЛАГ, «дедовщина» в армии, рассекречивание секретных документов…

Война героическая – кинематографическая и литературная изменяется с течением времени. Почему? Истина – не должна изменяться… Это свидетельствует только о том, что истина о войне не известна. Какой ценой завоёвана победа, знает только один Бог. У каждого война – своя…

Историческая правда – многогранна. История касается каждого из нас. Мы живём, постоянно наполняя и очищая свою душу, оставляя в ней то, что делает каждого из нас уникальной личностью. Душа жаждет правды, как и очищения от лжи. Этому способствует чтение правдивых книг. И пусть Астафьев утверждает, что это только его взгляды, его правда о войне, я не могу ему не верить.

«Прокляты и убиты» – нужный, недостающий пазл в моей картине о Великой Отечественной. Этот роман убедительно показал, как и чему вопреки наша Родина одержала победу. «А король-то голый!!!» – смог сказать напоследок, сильно подросший, мальчишка – Витька Астафьев.

Совершенно не хочу показаться циником, но не могу не высказаться - книжка для мня оказалась из разряда "не очень".

Окопная правда - штука, безусловно, специфическая, но имеющая полное право на жизнь и признание. Но вот только в чём соль этой правды? В романе написанном через полвека после Великой Победы правды через край. И про командиров - справедливых и подлых. И про боевое братство-товарищество, могущее возникнуть и исчезнуть на пустом месте. И про смершевцев-чекистов, про заградотряды, про штабистов, выскочек, комиссаров-агитаторов и так далее.

Чем больше я читал роман, тем больше казалось мне, что главная цель, которой Астафьев руководствовался при написании "Проклятых и убитых" - это не столько рассказать об ужасах окопной действительности, сколько обличить тех самых комиссаров, которых смело и уверенно увещевают солдат пролить кровь за Родину и лично товарища Сталина, но которые в окопчик стараются не спускаться, и вообще под пули почём зря не лезть. А заодно всякую прочую сволочь, которая отсиживается в штабах, либо отправляет солдатню по поводу и без повода в штрафбат. И всех их, под подсчётам Астафьева, едва ли столько же, сколько обычных вояк, которых сотнями тысяч гибнут в сражениях.

Нет, я ещё раз говорю: правда - штука нужная и полезная. Но вот тут ощущение - прорвало Астафьева, словно обозлился человек, и долгие годы не мог высказаться, а когда великий и могучий рухнул, тогда получи правду-матку в зубы.

При всём этом книга, безусловно, интереснейшая, заставляющая не раз сжаться сердце. И совершенно неуместно будет, мне кажется, обвинять автора в предвзятости, в намерении очернить историю войны и подвига нашего народа.

Просто местами зацикливало его.

Я мучился этой книгой больше месяца. Книга тяжёлая, страдальческая: в ней страдает автор, герои, читатель, респонденты писателя, все. В книге представлены все оттенки негатива: ненависть, желчь, озлобление, неприязнь, отвращение и прочие прелести. Историческую составляющую книги можно принимать или не принимать, можно верить или не верить автору, можно считать, что автор где-то перегнул. Мои претензии касаются исключительно литературной и эстетической составляющей.

Есть один мыслитель, цитаты из которого я могу использовать в каждой своей рецензии. Это М.К. Мамардашвили. На одном из круглых столов, посвящённых проблемам литературно-художественной критики и философии М.К. высказал следующее соображение:

Во-первых, я не являюсь литературным критиком, а во-вторых, считаю, что отрицательный опыт – тоже опыт и не менее полезный, чем положительный. Но да – то, что я прочитал в «Проклятых и убитых» для меня пусто. Собственно, мои соображения по поводу прочитанного:

- Бессюжетность. Повествование в книге рваное, фрагментарное. Автор выбрал место действия и описывает там происходящее, постоянно отвлекаясь на: словесную эквилибристику, автор – мастер слова, слова народного, просторечия, знаток языка интеллигенции и крестьянства, сибиряков и старообрядцев; описание природы; отвлечённые эпизоды из жизни героев вне пределов повествования и с трудом находя затем нить этого повествования или не возвращаясь к ней вовсе. Мне нужен в романе сюжет как воздух. Прочитал где-то интересную мысль, что вся военная проза наша вышла из романа «Война и мир». Но там-то сюжет есть! Автор рассказывает свою историю, это нормально, но рассказывает он её для себя. По этому поводу меня очаровала одна мысль всё того же М.К.:

Так вот, то что родилось у автора в результате опыта книги, отторглось моим эстетическим вкусом, напрочь. А он, автор, похоже, считал себя именно «злым дядей» своему посланию.

- Отсутствие героя. Любого. Главного героя или героев, коллективного героя, за которого я поначалу принял подразделение Щуся, но нет – меня и здесь обманули. Единственным героем книги является жизненный опыт автора. Ещё одна цитата:

Так вот в «Проклятых и убитых» нет, на мой взгляд, ни одной «крупной мысли природы». Тот же Васконян подан фрагментарно, складывается некий размытый образ. Он должен быть героем книги, но он – эпизод. Нет ни одной личной истории, рассказываемой на протяжении книги. Лёшку Шестакова, судя по авторским намёкам, он списал с себя, так хоть бы о себе написал, ан нет – автор эпопею пишет, ему не до локальностей меркантильных, оне – о глобальном.

- Повествователь. О, здесь совсем всё грустно. Автор парит над временем, пространством, Богом. Вот, вроде бы: сокрушения об оскудении веры, тотальном безверии и тут же Астафьев называет человечество «исчадьем Бога». Как это укладывается вообще вместе? Попытка создания объективного текста вылилась в абсолютный субъективизм. А надо было наоборот и я уверен, что получилось бы.

- Предисловие и комментарии к тексту писал сам Астафьев. Писал хорошо, но… Сколько же желчи, озлобленности, неприятия другой точки зрения, нежелания понимать и слышать кого-либо кроме себя. Здесь и антисемитизм просочился и ненависть к критике. Понять и простить автора можно и нужно, его жизненная позиция объяснима – он прошёл через ад… но, похоже, что частично унёс его с собой.

Скорее всего, я больше не вернусь к этому автору.

Книгу решила прочитать после просмотра видео лекции Дмитрия Быкова о Ремарке. Конкретно когда лектор упоминал Астафьева как автора, который прошёл всю войну и осмелился все вспомнить и записать. Начав читать книгу я ещё не понимала, что это "ВСЁ". Предполагала, что будет в духе советских фильмов про войну. Патриотизм, дружба, взаимовыручка, такие плохие немцы и такой хороший советский народ освободитель-победитель ну и т. д. в духе юношеского максимализма. Ой нет... Столько грязи, столько грязи... Человек если он свинья, то никакое воспитание не сделает его Человеком. Хотя условия, в которых находились солдаты, были не лучше, чем в сарае. Гнилая система, необразованная чернь, возомнившая себя чем-то значительным.. Высокие идеалы? Мораль? Не... не слышал. Самодисциплина, собранность. .. Что?
Мне понравилось, что в начале книги Астафьев пишет автобиографию. Потом читая роман понимаешь, что все это правдиво, все это было, да только жутко становится от мысли, в какой же темноте люди жили.. Многие продолжают так жить. Где же хваленое советское воспитание, новый человек светлое будущего? Пропаганда в советское время была на высшем уровне. Солдаты, минуту назад думающие о своём животе, кого бы обокрасть, где бы сфилонить, больные, слабые, измученные, после речи Сталина, прслушанной во время обеда, даже прослезились, прониклись жалостью к вождю, который делает все возможное, да только почему-то линия фронта отодвигается все более вглубь страны. А через ту же минуту - снова свиньи. Есть в книге светлые личности, но так их мало.

И никакая рецензия не передаст всех тех эмоций и чувств, что вызвала во мне эта книга, самая настоящая книга из всех, что я читала.

Так и за сухой сводкой - "Советские войска успешно форсировали реку и закрепились на плацдарме, безвозвратные потери составляют более 20000" - не увидеть и не понять нам как умирали эти двадцать тысяч. 

Как гнали не умеющих плавать солдат в наступление, выставив на берегу заградительные отряды с новенькими пулеметами.
Как тонущие тянули с собой на дно всех тех, кто мог бы выплыть.
Как, достигнув берега под ливнем пуль и шквальным огнем минометов, закапывались в землю обессиленные люди, где многие из них так и остались навсегда.
Как гнили неделю тысячи трупов на проклятом плацдарме, и справляли свой пир крысы и мухи. 
Как всю эту неделю солдат великой Красной Армии кормили только обещаниями: вместо провизии, боеприпасов, и медицинской помощи  - статьи из партийных газет по плохонькой связи, стихи о подвигах и угрозы...  Как? Как?

А потом через годы река затопит это скорбное место. Место, где нашли свой покой тысячи русских парней, где они перестали, наконец изнывать от вшей и умирать от голода и страха... 
И останется в ближайшей деревне только одна могила героя-политрука, который сытно ел и тепло спал в штабе всю операцию, и не стеснялся прилюдно унижать боевых офицеров, переживших ад. Вот к нему-то на могилу и будут пионеры приносить цветы... 

И это только один короткий эпизод, один небольшой клочек земли  нашей необъятной Родины, где были прокляты и убиты солдаты Великой Отечественной войны. А сколько их, сколько?

Предупреждение: отзыв резко негативный. Так что если вы — любитель скандальных разоблачений святынь и фекальной эстетики (а «Прокляты и убиты» на 99% образованы этими двумя составляющими), то мой отзыв вам лучше не читать — скорее всего он вызовет у вас неприятные ощущения.

Вас предупредили.

Для начала оговорюсь, что сам знаю армейский быт не понаслышке — отучился год в инженерном училище на казарменном положении. 24 часа в сутки в части, увольнение — в лучшем случае раз в месяц, наряды, караулы, занятия в лагерях и весь букет армейского быта мною изучен весьма подробно. Плюс ко всему этому мы еще и учились, а от успеваемости напрямую зависело распределение существенных благ — в первую очередь увольнений. Это на случай если кто спросит «а ты сам-то что об этом знаешь?». Знаю, не переживайте.

Итак, Астафьев живописует нам учебно-тренировочный лагерь, где призванные на войну солдаты проходят первичную подготовку. Сразу признаю, что зима 42 года, который, по мнению многих историков был даже страшнее, чем 41, наверное был и самым тяжелым временем для солдат. Но, уж простите, я совершенно не верю то скотство, которое описывает автор.

Как я уже писал, я сам пожил в армейском лагере, причем как раз в холодное время года. Да, это было очень неприятно — холод, неудобная одежда, невкусная, хоть и вполне достаточная для поддержания сил, еда. Особенно плохо сразу после подъема — под одеялом хоть какое-то тепло, а вас гонят по форме номер 4 на морозец. Еще толком не проснулись, а уже куда-то бежать. Я мог бы долго перечислять прелести армейского быта, но лучше сразу соглашусь, что он действительно приводит к тому, что люди грубеют, а иногда и опускаются. Но чтобы, простите, ссать в собственной палатке, где ты спишь? Не верю. Жрать гнилую капусту? Это какой-то бред. Больше того, такое не могло прийти в голову даже самому распоследнему опущену в роте. Напротив, по моему опыту, правила личной гигиены как раз усваивали даже те, кто до армии зубы не каждый день чистил. Потому что чистота, тот ее печальным максимум, который возможен в казарме, — это жизнь. Даже те, немногие, кто под давлением суровых будней терял самоуважение (были у нас и такие) не додумались бы до подобного. Так что не верю, это просто чушь собачья.

Но Астафьев, немало не смущаясь, половину романа описывает нам всевозможные виды утраты человеческого достоинства, каких не то что в армии, в тюрьме не найдешь. Куда ни глянь, в «Проклятых и убитых» увидите в лучшем случае сортир, в худшем — кучу дерьма.

Кстати, о последнем. Астафьев отличается какой-то маниакальной тягой к фекальной тематике. Соответствующие сравнения и выражения встречаются едва ли не на каждой странице. Такое ощущение, что вся жизнь лагеря крутится вокруг двух физиологических процессов — еды и дефекации, а больше там ничего не существует вообще.

Любопытно — про недостаток сна, который, по моему опыту, волнует солдат гораздо больше чем еда, Астафьев пишет мало и скучно. Ну еще бы, спать хочется — эка невидаль. Тут вам не «шок-контент», читателя не зацепишь.

Незадолго до «Проклятых и убитых» я читал Вересаева — «На японской войне». И вот там неприглядная картина солдатского быта нарисована куда убедительнее. Почему-то Вересаев сумел донести до читателя свои мысли без постоянного употребления слов «говно», «жопа» и «срать». А вот Астафьев не может. Он с каким-то удовольствием копрофила обмазывает свой роман той самой субстанцией. Такое ощущение, что пишет не ветеран войны, а подросток, радостно ржущий от того, что он теперь взрослый и ему можно ругаться.

Но посмотрим теперь на персонажей. Пехотная рота, если кто не знает, это примерно 100 человек. В учебных ротах обычно людей больше — до 200. В таком коллективе, что вполне естественно, всегда выделяется несколько группок — сильные духом и телом, которые относительно легко переносят лишения и обычно быстро занимают должности сержантов, опущены — их противоположность, хитрованы, которые благодаря врожденной пройдошистости ловко срезают углы, уголовники — выходцы из криминальных или, что чаще, околокриминальных кругов. Но все они вместе — это процентов 10 от личного состава. Кто остальные? Просто обычные парни, которые хотть и не рвутся в герои, но исправно тянут свою лямку, стараются не надорваться сами, но и не подвести товарищей, слушаются командиров и составляют тот самый костяк армии, на котором она, собственно, и держится. Еще раз повторяю — таких девять из десяти. Но читая «Прокляты и убиты» вы их не увидите. Астафьеву про них не интересно. Ему интересно про опущенов и про пройдох. Причем в основном про последних — видно сам автор был из их числа. В пользу этой версии говорит еще и явно глубокое знание соответствующих схем и уловок. То есть роман еще и не про людей, а про всякую гнусь. Еще раз, для тех, кто полыхает праведным гневом — в центре повествования учебная рота бойцов, т.е. 100-200 человек, а «в кадре» нам регулярно показывают в лучшем случае дюжину.

Если вы откроете того же Вересаева, а из писателей Великой Отечественной — Симонова, Твардовского, Друнину или Шолохова , вы тоже найдете много спорного с идеологической точки зрения. Шолохов в своей гениальной «Судьбе человека» вообще сделал главного героя «хиви». И ничего, это только придало ему глубины и сложности. А коротенький стих Твардовского «На той войне незнаменитой» содержит антивоенный посыл в разы сильнее, чем все фекальные упражнения Астафьева.

Но в их произведениях четко и ясно слышна боль. Боль за ошибки, за оборвавшиеся жизни, за неумолимость смерти. И, кстати, кровавый режим почему-то вместо того, чтобы сгноить авторов в ГУЛагах, выдавал им премии и включал их произведения в школьную программу.

У Астафьева ничего такого нет. У него — лишь злобная усмешка над тем как скоты валяются в грязи, обжуливают и топят друг друга только для того, чтобы через минуту самим быть облапошенными и утопленным.

Кто-то может называть это «окопной правдой». Но это не окопная правда — это просто навозная куча, которую Астафьев трудолюбиво натаскал на память о войне.

Но почему все так, спросите вы, зачем тогда Астафьев писал все это? Да все просто. Если бы Астафьев начал писать после развала Союза, его еще кое-как можно было бы причислить к идейным борцунам, которые, правда, побаивались тявкать на советскую власть, пока она была в силе, но радостно повылазили из всех щелей, когда она рухнула. Но вот только Астафьев был вполне себе успешным писателем всю дорогу в Союзе. Имел три государственные премии и Героя Соцтруда (!).

Просто-напросто наш обличитель вовремя сориентировался в изменчивом море и понял, что теперь премии и медали будут давать вот за такое. Что ж, он не ошибся, и две новые премии не заставили себя ждать.

В общем, те, кто тут пишет про «правду» не более чем купились на... дерьмо. Им, как я уже писал, роман обмазан густо, ровно и на совесть. Тогда, в начале 90-х это было в новинку. Но уберите из романа все ругательства, весь воровской жаргон и пошлые хохмочки, как от него ничего не останется. Вы получите только довольно унылый текст про кучку ворья, причем даже лишенный своеобразного (хоть и мерзкого) юмора который скрасил, скажем, «Чонкина».

Товарищи, если автор пишет про говно, это не значит, что он пишет ПравдуЪ. Иногда, уж простите, говно это просто говно.