Детские книги
LudmilaZukurova
- 139 книг

Ваша оценкаЖанры
Ваша оценка
Слово "серый", несмотря на свою "серость", всегда было мне симпатично. Ну, во-первых, будучи Сергеем, я в детстве частенько слышал от своих друзей такое привычное обращение: "Серый!", во-вторых, я был, да и до сих пор остаюсь, сероглазым. Поэтому я искал в сером цвете положительные стороны, а не отрицательные; я не обращал внимание на такие словосочетания как "серая личность" и "серая мышь", но зато знал, что, если в серый добавить блеска, то получится благородный серебристый. Как в воду глядел, вот сейчас дожил до времен, когда серебряный цвет стал постоянным цветом моих волос: "мои года - моё богатство".
Может потому в школьные годы я отнесся с особой симпатией к героине сказки Мамина-Сибиряка про уточку, которая носила имя "Серая Шейка". Сюжет этой очаровательной сказки все мы помним с детства, правда, не все в классическом варианте, разночтению способствовал замечательный мультфильм, снятый "по мотивам", в котором была предложена альтернативная концовка. Но в любом случае, мы здесь обсуждаем классический авторский вариант, который провозглашает основной воспитательный и, если хотите, философский смысл, который несколько теряется в мультвоплощении.
А основная философия сказки: нельзя ни в коем случае сдаваться, если попал в трудную ситуацию, нужно бороться до конца. И что же может дать такая борьба, когда сталкиваются интересы уточки-калеки, оказавшейся в тяжелейшей ситуации, и лисицы-хищницы, полновластной хозяйки положения. И с каждым днем незамерзающая часть пруда становится всё меньше и меньше, и лисья морда к тушке бедной птички все ближе и ближе. А переживающий за Серую Шейку заяц может оказывать только моральную поддержку, да и та не ахти как мотивирует, потому что зайчишка не столько поддерживает, сколько пугает.
Если быть объективными, мы должны признать, что обед лисицы серой уточкой всего лишь вопрос времени, спасти птичку может только чудо, но ведь мы имеем дело со сказкой, значит, чудо неизбежно. И все же не забываем и то, чему нас учит сказка - бороться нужно до конца, главное - тянуть время, знаете, как в футболе, когда менее сильной команде удается чудом выйти вперед, и она, понимая, что соперник сильнее и выстоять против него почти нереально, начинает всячески затягивать неигровые эпизоды, рассчитывая, что время игры закончится раньше, чем соперник сумеет реализовать свое преимущество.
Вот, нечто подобное случается и с Серой Шейкой, помощь приходит оттуда, откуда, как говорится, не ждали. В лесу объявляется старичок-охотник Акинтич, заявившийся сюда с дурной целью - кого-нибудь убить, поскольку его старухе требуется новая шуба. Первыми потенциальными жертвами становятся местные зайцы, и в том числе друг Серой Шейки. Однако, зайцам удается дать стрекача, и тут Акинтич увидел подбирающуюся к уточке лисицу и пальнул! То, что у старика было не ахти как со зрением, и он был далеко не снайпер, спасло рыжую хищницу, но это и не суть важно для нашего сюжета.
Важнее то, что неудачливый охотник спас Серую Шейку и от лисицы, и от злого мороза, который доконал бы бедную птичку рано или поздно. Тоже сделал он это не из чистого альтруизма, с такими понятиями простые люди дружат редко, им все же важнее собственная выгода. Но, к счастью для Серой Шейки, её интересы выживания в суровую русскую зиму совпали с интересами старичка порадовать внучек, для которых неожиданная находка могла стать важной и дорогой игрушкой.
Между прочим, в нашей детской отечественной литературе есть еще одна сказка, принадлежащая перу Виталия Бианки, которую можно рассматривать в качестве своеобразного продолжения сказки Мамина-Сибиряка, она называется "Анюткина утка".

В детстве я не слишком любила назидательные книги, потому что для назиданий у меня и без того была большая семья, каждый член которой усердно вдалбливал в меня какие-то свои правила, зачастую конфликтующие с правилами других родственников. Однако сказка "Лягушка-путешественница", прозрачная в своей незамутнённости, как слеза младенца над манной кашей с комочками, не вызывала у меня раздражения. Потому что всё раздражение, которое я была способна выдать на тот момент, занимала эта сраная лягушка. Господи, как я её ненавидела, от мерзких перепоночек до зелёных прыщей и раздутого зоба. У меня была знакомая, которая вела себя похожим образом. Когда она что-то придумывала, то не прикладывала каких-то усилий, чтобы воплотить это в жизнь. Всеми силами она старалась переложить это на чьи-то другие плечи, а самой стоять рядом и ковырять в сопливом носу. Под ударом чаще всего оказывалась я, потому что была туповатая и доверчивая. Впрочем, не так уж и много сейчас изменилось, меня проще простого обвести вокруг пальца, особенно если заинтересовать какой-то идеей.
И вот я надрываюсь, тащу такую лягушку на себе, не покладая крыльев. А ей, гадине зелёной, ещё и всё не нравится. Меня вообще поражало это всегда. Я с детства усвоила, что если ты хочешь что-то получить, то надо, чтобы с тебя три пота сошло ради этого. Или чтобы случилось какое-то невероятное везение раз в год, которое тебе потом будут припоминать до самой пенсии. А тут кто-то с нифига получает то, что хотел, и ещё и недоволен. Сраная лягушка, сраные дети, сраный мир. Где вообще справедливость? Куда лучше лягушки в той сказке, где они упали в молоко, и одна из них — ленивая жопа — потонула от недостатка мотивации. Я всегда представляла, что это как раз и есть та самая лягушка-путешественница, которая с высоты навернулась прямо в кувшин, где по какому-то странному стечению обстоятельств уже была одна тонущая лягушка. И что захлебывалась она не до конца, а на последнем издыхании видела, как её товарка досбивает масло и выпрыгивает из кувшина, кричала: "Вот блин!" своим умирающим лягушачьим ртом, наглатывалась полужидкого масла и отправлялась в лягушачий ад, где каждый день должна была таскать на шее жирную-прежирную хохочущую утку. Та самая концовка, которой не хватает сказке про "Путешественницу". Хрена с два она путешественница, говно на палочке. Хорошо, что она никуда не напутешествовалась. Если бы всё было хорошо, то она наверняка припёрлась бы на чужом утином горбу обратно, похудевшая и загоревшая. И начала бы всем вокруг ныть о том, что за бугром одно говно, слишком жарко, мухи не такие жирные, лягушки отвратительные и вообще незачем было туда ехать, потому что она всё равно ничего кроме жидкой грязи не видела.
А самое обидное, что утки ещё её жалели. Она ссала им в лицо, а они печалились. Хорошая сказка, жизненная. Не хватает описаний кишочков от разбившейся мерзотной квакухи, но тогда она не была бы такой неправдоподобной. Такое зелёное не тонет и не бьётся.

Серой Шейке посчастливилось родиться в благополучной утиной семье. Старая Утка превосходно владела искусством безусловной материнской любви, которую она щедро дарила своим деткам-утятам. Но старый Селезень, в отличие от жены, был равнодушным, считал себя умнее и лучше других, любил серьёзно рассуждать и больше прислушивался к разуму, а не к чувствам. Впрочем, в раннем детском возрасте любой отец, как правило, мало связан с ребёнком, и его важность в этот период не идёт ни в какое сравнение с важностью матери. От напавшей Лисы смело отбила Серую Шейку именно мама. Но у маленькой уточки оказалось повреждённым одно крылышко, что лишило её возможности летать. И старая Утка стала относиться к пострадавшей дочке с удвоенной нежностью и вниманием. Проявлять заботу о своих детях способны многие матери, но старая Утка, кроме этого, сумела привить Серой Шейке не только желание жить, но и любовь к жизни, что является необходимым условием для счастья.
Не умея летать, уточка-калека наслаждалась речной водой, с огромным удовольствием плавая и ныряя. Имея доброе сердце, Серая Шейка научилась видеть красоту в окружающем мире и любовалась издали подготовительными полётами птиц, хотя иногда и завидовала им. Наконец пришло время отлёта, и уточка осталась на реке одна, проводив глазами улетевшую стаю. При наступлении снежной зимы Серая Шейка замечала чудесное преображение природы, но она страдала от того, что эта красота – не для неё. Ведь одинокая и беззащитная птичка боялась ту самую Лису, которая уже каждый день подходила к постепенно замерзающей реке. И когда отчаяние Серой Шейки достигло предела, пришло спасение в лице старичка-охотника, который напугал Лису, а уточку отнёс домой на радость внучкам.

Может быть, я побольше всех забочусь, а только не показываю вида. Толку от этого немного, если буду бегать с утра до ночи по берегу, кричать, мешать другим, надоедать всем.

Вообще мое правило – не вмешиваться в чужие дела. Зачем? Пусть всякий живет по-своему.

-Пусть двое из вас возьмут в свои клювы прутик, а я прицеплюсь за него посередине. Вы будете лететь, а я ехать. Нужно только, чтобы вы не крякали, а я не квакала..