The Throne of Caesar

‏״Даже самое яркое пламя оставляет после себя лишь пепел.״

в конечном счёте всё сводится к поэзии, как вы бы знали, если бы не были таким неначитанным болваном. Политика приходит и уходит. Поэзия остаётся вечно

‏״Я думал, сенаторы должны не соглашаться друг с другом по разным вопросам. Как ещё они могут вести дебаты?»
«Ты отстал от жизни, Гордиан. „Консенсус“ — теперь наш девиз. Благодаря диктатору у нас есть консенсус практически по всем вопросам״

‏״Если хочешь, чтобы мужчина рассказал тебе больше подробностей, вырази сомнение.״

Читать опубликованное стихотворение – всё равно что рассматривать труп прекрасной женщины. Возможно, она всё ещё прекрасна, но насколько прекраснее она была, с горящими глазами и улыбающимися губами, живая, дышащая, любящая и постоянно меняющаяся – как стихотворение, пока оно живо в сознании автора, прежде чем застынет на страницах свитка?

Ни одно стихотворение никогда не бывает по-настоящему законченным. Его просто публикуют в какой-то момент — заманивают, как муху в янтарь, или убивают, как тигра, с которого сняли шкуру и превратили в трофей. Публикация, по сути, убивает стихотворение, но как ещё заставить его лежать совершенно неподвижно и перестать меняться, чтобы другие могли его изучать…

‏״Устная клятва — лишь воздух, сорвавшийся с губ. Истинная преданность никогда не нуждается в том, чтобы её произносили вслух״